Что вы думаете, делает безутешная жена, когда ее муж находится в отделении интенсивной терапии? Она сосредоточенно красит губы. Настолько сосредоточено, что даже меня не сразу замечает.

Заметила. Скользит по мне острым взглядом, естественно видит мой большой живот и на несколько мгновений впивается в него глазами.

– Ты совсем свихнулась? – моментально вскакивает с места и шипит на меня, - зачем ты ЭТО оставила, - брезгливо показывает пальцем на мой живот и морщится.

Я инстинктивно закрываю его ладонями и изо всех сил борюсь с настойчивым желанием свалить отсюда как можно быстрее.

– Как отец? – задаю логичный вопрос, полностью игнорируя ее реплику.

– Ему лучше, - отвечает, поджав губы, - его уже перевели в обычную палату. Обещали долго не держать в больнице, дадут необходимые рекомендации, посмотрят анализы и выпишут.

– Я рада, - спокойно отвечаю, - думаю, мне не стоит показываться ему на глаза, поэтому я лучше пойду.

Разворачиваюсь и иду в обратном направлении, хочется быстрее унести отсюда ноги.

Возле стойки регистратуры останавливаюсь и решаю все-таки узнать подробности. Медсестра ответила, что ничего страшного не произошло, просто гипертонический криз. Нужно больше отдыхать, соблюдать диету и все рекомендации врача.

Окончательно успокоившись, вызываю такси и еду в студию к Нике. По дороге звоню ей и прошу встретить, думаю, поддержка мне не помешает.

Захожу в холл, но подругу нигде не вижу, решаю подождать ее здесь, может, занята пока.

Подхожу к стойке администратора и облокачиваюсь на нее рукой. Времени еще только двенадцать дня, а я чувствую себя, как выжатый лимон.

– Привет, - слышаться знакомый до боли голос за моей спиной.

Мамочки! Мое дыхание резко обрывается, а сердце норовит выпрыгнуть из груди. При звуке его голоса, я чувствую мощный табун мурашек пробежавших от макушки до самых пяток. Сейчас я стою к нему спиной и не знаю, где взять силы, чтобы повернуться. Господи, помоги мне.

Больше откладывать уже нельзя, поэтому я сжимаю кулаки и медленно поворачиваюсь к нему лицом, наши взгляды скрещиваются и я ловлю привычную реакцию своего организма на него. Только сегодня она более сильная, потому что каждый разряд бьет в самое сердце. Замираю на месте неподвижно и с ужасом жду его реакцию.

Его взгляд надолго задерживается на моем лице, так долго, будто он скучал так же сильно, как я. Потом он какое-то время смотрит на мои губы, и я замечаю, как стремительно темнеют его глаза.

– Привет, - нахожу в себе силы ответить.

А он в этот момент опускает взгляд на мой живот. Глаза сразу расширяются, челюсти сжимаются, а лицо стремительно бледнеет. Он возвращается к моим глазам, и в них я первым делом вижу разочарование. Я ни хрена не понимаю такой реакции, но в ней определенно точно нет ничего хорошего. Чувствую болезненный толчок в сердце и стремительно приближающееся желание разразиться слезами.

– Поздравляю, - выдавливает из себя глухим голосом.

А я даже ответить ему не в силах. А что тут можно ответить? Ну, прости, что оставила твоего сына без разрешения. Бред. Я и сама со всем справлюсь. Сама решила рожать, вот сама и справлюсь.

– Макс, - слышится писклявый голос позади него, - ну ты куда пропал?

К Максу подходит молодая девушка в очень коротеньких вызывающих шортах и сразу прицепляется к его руке. У меня моментально скручивает внутренности в колючий узел и к горлу подкатывает тошнота. Потому что я узнаю в этой девушке ту, которая провожала его на поезд. Она смотрит на него обожающим взглядом и глупо улыбается, а он смотрит на мой живот и, судя по всему, молча ненавидит.

Да, пожалуй, сама, теперь я всю жизнь буду справляться со всем сама.

В этот момент к нам подходит Вероника и смотрит на всех по очереди ничего не понимающим взглядом.

А у меня в это время с губ срывается мучительный стон, потому что поясницу резко простреливает и тянущей болью отдает в низ живота.

Первой в себя приходит моя подруга, она решительным жестом сдвигает всех в сторону и подскакивает ко мне.

– Что, Юль? – с тревогой спрашивает, - что с тобой?

– Кажется, началось, - выдыхаю с новым стоном.

– Как началось, рано же еще, - выдает на панике.

– Нормально, две недели туда-сюда это ни о чем, - объясняю ей то, что она и так хорошо знает.

Не то, чтобы я специалист в этом вопросе, просто спину-то тянет с самого утра, хотя хрен разберешься, ее вообще на последних неделях все время тянет.

Ника начинает в панике метаться по холлу и хвататься за голову. Да, что, блин, за реакция-то такая. Я что первая на этом свете рожать буду что ли. Она пытается судорожно кому-то дозвониться, но видимо безрезультатно.