— Тебе потребовалось достаточно много времени, — говорю я. — Я-то думала, это будет первое, о чём ты меня спросишь.

— В отличие от тебя, я не бросаюсь в опасные ситуации в поисках убийцы Кедрика. Я думаю, что ты дура, если считаешь, что мой брат хотел бы, чтобы ты умерла в жажде мести.

Ай.

Я тяжело сглатываю и разрываю зрительный контакт.

— Это был очередной тупик. Дерево Седир используется только в копьях для самых бедных жителей Внешних Колец. Оружейный мастер, с которым я говорила, сказал, что никто не продаёт стрелы из дерева Седир. В этом нет смысла, так как дерево легко ломается.

Я снова закрываю лицо рукой, продолжая говорить:

— Стрела была сделана убийцей, и кроме того, что он должен быть беден, у меня больше нет никаких зацепок, — бормочу я.

— Всё это время у тебя была стрела, — догадывается он, говоря с низким гулом.

— Да.

— Ты врала мне?

Он отводит мою руку от лица и наклоняется ко мне, его волосы ниспадают вперёд. Я смахиваю шелковистые пряди со своей щеки. Я толкаю его в плечо, и он откидывается назад.

— Ты не можешь злиться на меня за ложь. Ты тоже врал мне.

— Когда я тебе врал?

Выражение его лица становится бесстрастным. Отсутствие эмоций заставляет меня осознать, насколько экспрессивным он был с тех пор, как я вернулась.

Я кладу палец на губы.

— Хмм, давай посмотрим. Как насчёт того, когда я спросила, были ли новые послания из Осолиса до того, как ты уехал в тур.

Его щёки краснеют.

— Джован, что происходит? Почему ты не сказал мне, прежде чем заявил об этом ассамблее? Я знаю, что ты всё ещё зол на меня, но я бы хотела получить предупреждение.

— Я не был уверен в твоей реакции. Я рассудил, что лучше сказать тебе в то же время, что и остальным. И я соврал только потому, что твоя мать сделала некоторые… жестокие замечания в послании. Я не хотел повторять её слова и ранить тебя.

Я пожимаю плачами.

— Это не было бы чем-то, чего я не слышала раньше. Так что же там было сказано? «Можешь убить её, если хочешь, это избавит меня от работы» или «Она осквернена вашим миром»?

Он смотрит на меня изумлёнными глазами.

— Ты читала послания?

Я смеюсь.

— Нет, я просто знаю свою дорогую мать. Пожалуйста, расскажи мне, что происходит. Незнание уже несколько месяцев разрушает мой разум.

Джован ложится на кровать рядом со мной.

— Дела… не очень хороши. Твоя мать требует непомерной платы за «оскорбление», нанесённое кражей тебя. Она говорит, что примет её в виде земли в Гласиуме, — он поворачивается и бросает на меня виноватый взгляд. — Я сказал ей, что пытаю тебя для получения информации, и ты будешь убита, если она не вернётся с более разумными предложениями.

Я серьёзно размышляю об этом.

— Могло бы сработать с матерью, которая любит своего ребёнка, — заключаю я.

Он поднимает брови, а затем подкладывает руки под голову.

— Похоже на то. Тогда я получил её ответ, в котором говорилось «скатертью дорога».

— Сомневаюсь, что ты отдашь ей землю. Дашь ли ты ей деньги?

Джован фыркает.

— Конечно, нет. Мой брат был убит в её чертовом мире! Кажется, она благополучно забыла об этом.

— Тогда будет война, — говорю я, разочарование окрашивает мой голос.

Я сажусь на край кровати.

— Олина, я стараюсь изо всех сил. Но я могу вразумить только разумного человека, — голос Короля напряжён.

Я киваю и прерывисто вздыхаю.

— Знаю. Поверь мне, я не виню тебя. Если уж на то пошло, я виню себя. Если бы я не попыталась показать Кедрику своё лицо, ничего из этого бы не случилось. Кедрик был бы всё ещё жив, и мы бы не колыхались на грани анархии. Всё просто. В обоих мирах есть люди, которым я не желаю зла. Это противоречиво и более чем запутанно.

Он садится рядом со мной, но не касаясь меня.

— Это война никогда не будет иметь к тебе отношение. Смерть Кедрика и твоё пленение послужили идеальным прикрытием для скрытых мотивов Татум. Её истинные замыслы теперь очевидны, а ты стала козлом отпущения. Если будет война, то только потому, что твоя мать — жадная сука, а не по какой-либо другой причине.

Он обхватывает меня за плечи и сжимает. Я не выражаю своего несогласия. Я просто смотрю перед собой, взгляд расфокусирован.

— Я, наверное, один из тех людей в Гласиуме, которому ты не желаешь зла, — говорит он.