Я наблюдаю за тем, что дальше делает скрюченный привратник, но он скрывает движение своих рук. Затем, со скрипом, часть тяжелой каменной стены сдвигается вперёд. Мужчина распахивает её, и в этот момент маленькую комнату наполняет отдаленное ликование.

— Быстрее внутрь, быстрее.

Мужчина волнуется, нетерпеливо машет нам рукой. Мы заходим. Вьюга не торопится. Молча, мы спускаемся по запятнанным и вонючим ступеням. С потолка капает вода, и пол становится скользким. Рёв толпы становится всё громче, и я напрягаю слух, чтобы расслышать, о чём они кричат. Я уже собираюсь спросить, когда мы доберемся, как лестница открывается, и я впервые вижу яму. Осколок подталкивает меня. Я смотрю на него, а он смотрит на мой рот. Я закрываю его с застенчивым видом.

Я стараюсь, чтобы мой рот не открылся снова, пока я смотрю вокруг. А ему очень хочется. Мы так долго спускались по лестнице, что я была уверена, что, так или иначе, мы окажемся внизу. На самом деле, я не совсем уверена, чего я ожидала, но не этого. Сейчас мы находимся на вершине огромной круглой арены. И по звуку, отражающемуся от освещенного факелами изогнутого интерьера, я понимаю, что она должно быть ещё глубже. Плотная толпа прислоняется к низкому барьеру, который проходит по периметру площадки, на которой мы находимся, не давая им упасть за край. Люди протискиваются вперёд, а те, кто уже стоит у ограждения, вытягивают шеи, чтобы заглянуть за край. Лавина отрывает трёх человек от барьера и бросает их на землю, чтобы мы могли получить обзор. Увидев его, мужчины разбегаются.

Я подхожу к краю, стараясь держать руки подальше от склизкой на вид опоры, к которой так стремятся прижаться окружающие меня Брумы. Я заглядываю за край и задыхаюсь. По эху я догадывалась, что пространство глубже, но не настолько.

Уровни идут за уровнями. Я насчитала шесть таких.

— Как это возможно, — говорю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Как бы то ни было, отвечает Осколок:

— Когда-то здесь были природные пещеры. Остальное было сделано около пятидесяти лет назад.

На такую постройку должно быть, ушла целая жизнь. Я снова заглядываю за край. Внизу видна яма. Сверху она крошечная. Внутри двое мужчин. Каждый раздет до трусов. Один из них весь в крови. Я вижу их движения, но отсюда не могу сказать больше.

Я оглядываю площадку, на которой нахожусь, и моё любопытство сразу же рассеивается. Многие женщины обнажены. Они шлюхи или это нормально? Я не осмеливаюсь вглядываться в тени колонн. Я усвоила этот урок вчера. Мужчины здесь одеты так же, как тот ковыляющий человек, которого мы встретили у двери. У некоторых есть несколько зубов, большинство немыты и одеты в рваньё и лохмотья, и все они, похоже, держат в руках выпивку. Двое мужчин подходят ближе ко мне. Я оглядываюсь в поисках остальных и нахожу их на полпути к следующей секции. Лавина оглядывается через плечо и подзывает меня. Я тороплюсь, чтобы догнать его.

Мы движемся вниз. Я правильно посчитала. Здесь шесть уровней. Люди на пятой площадке, под тем местом, где мы только что стояли, заметно богаче тех, кто находится выше. Эта тенденция сохраняется. На втором уровне самые преуспевающие Брумы передают друг другу монетки со своих ярких мягких кресел. Двое мужчин недалеко от лестницы разбивают свои бокалы, проливая их содержимое на девушку, одетую в нарядную одежду. Они весело смеются, заслужив взгляд Льда, проходящего мимо.

Нижний уровень, это отдельная история. Я уже знаю, как он называется, потому что он фигурировал во многих историях Вьюги. Он называется «Клетки».

Клетки заполнены мужчинами, одетыми в кожу. Некоторые из них разминаются. Другие обматывают руки. Один мужчина лежит на полу в крови, а другой утирает ему лицо. Я понимаю, что это отдельные группы, между каждой из них небольшое расстояние. У каждой казармы должна быть своя территория. Алзона направляется к последней пустой скамейке. В целом, всё не так уж плохо.

— Я думал, эта шлюха наконец-то сдалась, — раздается громкий голос позади нас.

Возможно, я рано обрадовалась.

Это не первый раз, когда Алзона слышит подобное замечание, потому что её реакция мгновенна.

— А я-то думала, что у этого придурка появились новые оскорбления. Какая жалость.

Она поворачивается лицом к потрепанного вида мужчине, который наблюдает за нашей группой с насмешливым выражением на лице. Его глаза блестят от слов Алзоны, но он не реагирует. Его взгляд останавливается на мне, перемещаясь вниз по моему телу. Мой желудок сокращается, когда я замечаю его пристальный взгляд. Я бы ни за что не стала встречаться с этим человеком в тёмном переулке. Даже за новую вуаль.

— А кто же это у нас здесь? Спасла еще одну шлюху?

Он бросает взгляд на Кристал, которая краснеет в тот же цвет, что и клубничный оттенок её волос. Но это не всё. Она выглядит совершенно испуганной. Алзона делает шаг вперёд, но Кристал протягивает руку и хватает её за запястье.

Осколок не поднимает глаз со своего места, расшнуровывая свои ботинки.

— Она наш новый боец, Хейл, — говорит он.

— Ваш новый?..

Жестокий мужчина по имени Хейл, уставился на него, казалось, потеряв дар речи. Затем он запрокидывает голову и разражается смехом. Он поворачивается к своим товарищам.