А, зная язык, я разберусь в этой истории с другим миром и постараюсь вернуться домой.

Все, кто подходил к автобусу, уже ушел. А я снова была предоставлена сама себе. С грустью вспоминались те времена, когда я просила оставить меня одну в моей комнате и как пинками выгоняла из нее брата. Сейчас бы я с удовольствием пообщалась с братом и с мамой, и особенно с отцом. Даже с соседями и бабушками у подъезда я обсудила бы новости и погоду. И чего мне раньше всегда хотелось быть одной?

А сейчас я вынуждена радоваться даже неприятным особам и недоброжелательным гостям.

К автобусу вернулись Ксения Олеговна и ещё двое мужчин. Вернее один был мужчиной, а второй — старик. Они мне раньше говорили, что принадлежат к роду Магикир.

— Соломина подойди ближе к входу, сейчас тебя обучат языку. — Сказала Ксения Олеговна, смотря мимо меня в салон автобуса.

— В смысле подойти ближе? — Я не хотела к ним приближаться.

— Дева, — обратился ко мне старик, — ты должна встать как можно ближе ко мне. Мне необходимо коснуться твоего лба. Так я передам тебе знания оруэллского языка.

Я, конечно, не была настолько глупой, чтобы довериться этим троим, но все же спросила:

— А вы гарантируете мне безопасность?

— Мы гарантируем тебе знание, — ответил старик. А Ксения Олеговна фыркнула.

— Я без знаний проживу, только не хочу быть рабой и спину свою этой женщине не доверяю, — кивнула я на классную руководительницу.

И старик сказал:

— Отец города поручил мне обучить тебя языку. Я должен исполнить свой долг.

— Тогда поклянитесь, что не навредить мне. — После этих моих слов, старик пообещал, что вредить мне не будет. Оставался ещё вопрос, не навредит ли ему самому автобус, только это была не моя проблема. Я только старшеклассница, а они все взрослые люди, должны сами разобраться, как правильнее поступать.

Я спустилась на последнюю ступеньку, крепко схватила правой рукой за перегородку между пассажирскими сидениями и ступенями и настороженно уставилась на троих взрослых. Они также не испытывали ко мне особой симпатии. Непокорная «дева» их совсем не радовала. А Ксения Олеговна даже отступила на шаг назад, видимо опыт с получением ожогов от автобуса был не самым радостным в ее жизни.

— Дева, — поднимая вверх обе руки, обратился ко мне старик, — вытянитесь вперед, чтобы я мог коснуться вашей головы.

Я не совсем не доверяла этому старику, было в его облике что-то хитрое.

— Дева, поторопитесь. Я не могу с вами до вечера здесь стоять. — Сварливо произнес старик.

Я еще крепче ухватила правой рукой за перегородку, левую вынула из кармана, чтобы иметь возможности отбиться или уцепиться за перегородку и второй рукой. И вытягиваясь вперед, я постаралась правым плечом упереться на внутреннюю стену автобуса. Так у меня будет опора, чтобы сохранить равновесие.

Может, конечно, я слишком недоверчивая, но, если честно, причин у меня было достаточно.

Старик нетерпеливо пошевелил пальцами и я, выдохнув, вытащила свою голову за пределы автобуса.

Старик коснулся моих висков и лба своими сухими костлявыми пальцами и закатил глаза. Я наблюдала за ним и безбородым мужиком, стоящим рядом с ним.

Ничего не происходило, а я продолжала ждать внезапное озарение.

И внезапно мой мозг пронзила резкая боль. Охнув я судорожно согнула правую руку, приближаясь к схваченной мной перегородке. И в это мгновение старик крепче обхватив меня за голову дернул на себы и его спутник обхватил меня за левой предплечье и потянул на себя. Благодаря тому что я крепко держалась за перегородку и еще и правым плечом упираласьв стену автобуса с первого раза вытащить меня у них не удалось. Я правой ногой ударила вперед себя и в кого-то точно попала, и уцепилась за перегородку и левой рукой. Вокрун меня закружил запах горелой плоти.

Я не видела, что происходит у порога автобуса, только все громче становился вой старика и раздавались крики мужчины:

— Ксения! Тяни!

Я забила обеими ногами и удачно попала в мужика, который пытался вытянуть меня из моего автобуса. Он с криком и проклятиями отлетел дальше. А я закрыла дверь автобуса и хныча села на пол, между сидениями. Прямо на осколки стекла.

Хотя я и не ждала от этих людей честной игры, но обида от их вероломного нападения душила меня. Несколько раз меня звали из-за автобуса, но я не поднялась с пола. Решила, что лучше умереть, сидя на замусоренном полу, чем снова довериться иностранцам-иномирянам. И еще у меня сильно болели голова и шея, а на забинтованных ладонях показалась кровь.

13. Убийца!

Мне хотелось сесть на пассажирское сидение или даже лечь на него. И то, что ноги мои стали бы неудобно свисать, мне уже не казалось большой проблемой. Но встать с пола я не решалась. Наверно, я даже заползла бы под сиденье, если бы там не было так тесно и грязно. Я всю ночь провела на полу, и утром стала передвигаться по автобусу на четвереньках, чтобы никто не видел меня с автобусных окон.

Меня раздирали три основных чувства, которые усиливали друг друга. Я боялась. Страх от ситуации, в которой я оказалась по чьей-то глупости или злому умыслу, мешал мне подняться с колен. Я успокаивала себя, что на мне до сих пор нет рабского ошейника, и вспоминала слова Коляна, что он завидует мне. Но от страха невозможно было так просто отмахнуться.