Я всегда до ужаса боялась змей, лягушек, ящериц. Но зная, что одноклассники обязательно специально для меня начнут приносить этих существ в школу, свой страх я всегда скрывала. Только с одним человеком я поделилась, что боюсь змей. И Жанна обещала мне, что эту тайну похоронят вместе с ней.

Сейчас я впервые подумала о том, чтобы покинуть автобус. Но дверь перекрыл змеиный хвост. Тогда я положила бутылку со своей руки на сиденье и уже приготовилась залезть на сиденье, чтобы с него выпрыгнуть в окно, только еще одна змеиная треугольная голова начала подниматься за этим окном. Я и второй рукой обхватила гаечный ключ. И он заметно дрожал в моих руках.

А змеи уже валили в автобус со всех окон и люков. Большие и очень большие, разных цветов, но все жуткие. А я, наконец, скинула с себя онемение и направилась к выходу. Идти приходилось, еле передвигая ноги, потому что змеями уже кишел весь пол. И я переживала, что дробным боем моих зубов и грохотом сердца я привлеку к себе ненужное внимание пресмыкающихся. Но они активно шевелились на полу и касались моей обуви и штанов. Который уже раз порадовалась, что надела джинсы.

От моего сиденья до самого выхода не было и двух метров, только я никак не могла преодолеть это незначительное расстояние. И как бы аккуратно я не шла, какую-то змеюку я все же придавила. И она, устрашающе зашипев, буквально бросилась на меня. Ударом гаечного ключа я откинула ее в сторону и проводила взглядом, как она вылетает в окно. Пока остальные пресмыкающиеся не начали меня атаковать, я поспешила к выходу. Уже было не важно, что я наступаю на змей, главное было оказаться на свободе. Только почти у самого выхода я поскользнулась на чьей-то туше и полетела лицом вниз.

Падая, я вытянула руки перед собой и крепко зажмурила глаза. Я ожидала, что придавив скопище змей, я разозлю их, и они, конечно, меня сразу съедят. Или скрутятся вокруг моей шее и сломают ее. Или будут меня душить медленно, но неумолимо, а я и сопротивляться не смогу. Или змеи меня покусают, и я умру от их яда. А, может, они не успеют ничего сделать, но я все равно умру. От разрыва сердца. Только реальность была совсем другой. Очень богатой на боль, но по-моему лучше остаться с переломами обеих рук, чем лежать в скопище ползучих гадов.

В общем, после падения в автобусе меня пронзила сильная боль, от ладоней и до самых плеч. Я под собой не почувствовала гладкие холодные извивающие тела змей и, не понимая, что происходит, открыла глаза.

Лежала я на полу автобуса в стекольных осколках. Многие из них впились мне в ладони, и по моим рукам текла кровь. Но змей нигде не было видно. Ни одной! Я даже посмотрела под сидения, туда, где обосновалась самая крупная ползучая особь, та, что первой заползла в автобус. Но нет. В автобусе я была абсолютно одна.

— В автобус же никто не может попасть! — Вспомнила я и радостно улыбнусь. А потом и удержать смех не смогла. Смех становился все истеричные, пока я не расплакалась. Но до настоящей истерики я не опустилась. Успокоиться мне помогла злость.

— Твари! Какие же твари! — От всего сердца обругала я тех уродов, что устроил для меня эту устрашающую акцию. Я же боюсь змей! И чуть не выбежала из автобуса.

Только мне было сложно понять, как именно они это сделали. Змеи не были голограммами, я их не просто видела, их было слышно, и я чувствовала, как они ползают по моим ногам. И ударила я гаечным ключом вполне живую змею. Так что гады были настоящие. Вообще, в этом месте очень много галлов — ползающих и двуногих.

А может, эти мужики из рода Мигикир распылили кругом отравляющее вещество, и у меня были галлюцинации. Говорят, они бывают очень реальные и могут затрагивать все чувства.

Думать мне мешала нарастающая боль в ладонях. Только вычищать ранки на руках я боялась. Как я, вообще, с обеими пораненными руками окажу себе помощь?

— Подумаешь, руки поцарапала! Люди сами себе аппендицит вырезали, зубы рвали. А женщина и рожать может. Так что слабостью своей не упивайся, Кира. Прихвати аптечку с кресла водителя и готовься приводить себя в порядок. — Стараясь повторить мамину интонацию, сказала я себе. И жалеть себя сразу расхотелось. С аптечкой я вернулась на свое сиденье и сжав крепко сжав губы, открыла ее.

— Сейчас не время расслабляться, я должна выжить и вернуться домой.

11. Новая встреча с Ксенией Олеговной

— Соломина, — от звука этого голоса я в бессилии прикрыла глаза.

Не то чтобы я надеялась, что Ксения Олеговна погибла, но слышать ее так скоро после того, что с ней случилось я не ожидала.

— Соломина, я видела тебя из окна, — повторила классная руководительница. И я встала со своего места, неторопливо закрыла аптечку, сложила в пакетик использованные мной ватные диски и марлевые салфетки, свои перебинтованные руки положила в карманы куртки, а ее я надела из-за бьющей меня дрожи. И только после этого я отправилась к дверь.

У входа в автобус стояла Ксения Олеговна. И выглядела она странно. Наряженная в светло-бежевое длинное льняное платье. Она никогда не носила подобные наряды. Но больше я удивилась состоянию ее кожи. Она зажила! Полностью. Была, конечно, розоватой, как будто натянутой, но для человека, который только день назад неожиданно начал просо так гореть, выглядела она очень эффектно.

— Что, Соломина, глаз отвести не можешь? — Прошипела Ксения Олеговна.

— Меня можно понять. — Сказала я. Но я не собиралась делать ей комплемента и тешить чье-то самолюбие. — Вы и раньше не были красавицей, но выглядели прилично. А сейчас стали страшной, как картинки на пачках сигарет.