А все-таки, с невольной завистью подумал Гэдж, я бы, пожалуй, так не сумел… ловко он справился с этим гуулом, ничего не скажешь. Папаша-то у меня — калач явно тертый, дело свое знающий и… и… сноровистый, что ли. Почти такой же сноровистый, как воин Анориэль… а то и поболе: что-то сомнительно, что Анориэль умеет так бойко обращаться с кнутом и этак шикарно, с потрясающим размахом плевать. Гэдж тоже украдкой сплюнул, пытаясь подражать бате, но получилось как-то не очень: вместо того, чтобы отлететь далеко и красиво, по роскошной кагратовой дуге, плевок Гэджа жалко и вяло капнул едва ли в паре футов от гати. Н-да, уныло сказал он себе, до уровня завидного кагратова мастерства мне еще упражняться и упражняться.

Мало-помалу туман посветлел, и гуулы как будто поотстали, их редкие выпады почти прекратились, лишь порой то тут, то там мелькали в мареве расплывчатые контуры серых тел. Воспользовавшись передышкой, к Каграту подошёл один из орков-охранников: у него были странные гладкие и светлые волосы, собранные на затылке в «конский хвост», в мочке левого уха покачивалась серьга — оправленный в серебро волчий клык. Гэдж без труда припомнил его имя — Радбуг.

— Ну? — отрывисто спросил Каграт; видимо, он тоже понимал, что кореш подкатил к нему неспроста. — Что скажешь?

— Я тут поспрашивал парней, — небрежно отозвался Радбуг, искоса поглядывая на Гэджа, — насчет этого мальчишки, так вот: никто его прежде в Замке не видел. Никто его не знает.

— А твое какое дело?

— Мое — никакое… это дело общественное. Он явно не из наших.

— И что?

— А то. Откуда нам знать, что он, к примеру, не подосланный соглядатай и не шпион?

— Шпион? Кто? Этот цыпленок? Не смеши… Поджилки у него так трясутся, что в Рохане слышно. — Каграт коротко хохотнул и, чуть помолчав, как-то украдкой оглянулся через плечо. — Есть тут, видишь ли, одна закавыка…

— Какая закавыка?

— Помнишь Шанару? Ну, эта… — он как будто замялся на секунду, — сеструха вроде твоя была…

В серых глазах Радбуга мелькнуло что-то трудноопределимое.

— Ещё бы не помнить…

— Так вот. — Каграт говорил как-то неохотно, словно бы через силу, как будто выдергивал занозу у себя из-под когтя. — Она девка была со странностями, с чудинкой, вот как ты… любила по горам по долам в одиночку шататься, веночки из одуванчиков плести, все мечтала о какой-то лабуде, леший её разберет. Пару лет никого в мужья не брала, выеживалась, сама не знала, чего ей надо… А в тот Кохарран… ну, за год перед тем, как эти, чёрные, в Долину заявились… меня выбрала!

— Так ты вроде и не сопротивлялся.

— Ну, она деваха ладная была и не вредная… а что с заскоками, так то не удивительно — вы, полукровки, все с вывертом… Ну да не о том речь. Она в Замок-то с Визгунами не пожелала идти… Визгуны старыми да малыми брезговали, посему велели мелюзгу и всех младенцев на месте оставить, а Шанара не захотела своего бросать, первый он у неё был… ну, сбежала с ним вместе и спряталась. Что уж потом с нею стряслось и со всеми, кто остался, я не ведаю, но, похоже, этот мальчишка — единственный, кому посчастливилось выжить. Он… ну, словом… — Каграт огляделся и, убедившись, что в их сторону никто не смотрит, что-то прошептал своему дружку на ухо. На темной высоколобой физиономии Радбуга выразилось сильнейшее изумление; его взгляд, украдкой изучающий Гэджа, стал еще более цепким и внимательным.

— Ты уверен? — вполголоса спросил он.

— Похоже на то, — хрипло ответил Каграт. — Есть… кое-какая приметка.

— Твой оберег?

— Ещё родимое пятно у него на шее в виде молодого месяца, мне Шанара показывала…

Радбуг хмыкнул.

— Ну, по крайней мере, теперь понятно, почему на парне нет Знаков рода.

— Ну да. Он в то время еще совсем сосунком был…

— И что теперь?

— Что теперь?

— Наживешь ты с этим сопливцем чирьев на свою задницу… Допустим, все, о чем ты тут толковал — правда… теперь-то ты куда этого мальчишку думаешь определить? К «щенкам», в младшую дружину? Его нет в списках.

— И что?

— Нет галочки — нет пайка. Тебе придется предъявить его Визгуну, чтобы сделать в Общинной Книге соответствующую запись.

— Визгуну? Ну и предъявлю. Одним орком больше, одним меньше… а что? — Каграт как будто забеспокоился. — Ты думаешь, возникнут затыки?

Радбуг пожал плечами.

— Кто знает. Но там, наверху, твои доводы в пользу парня могут счесть недостаточно… обоснованными.

— Он из нашего племени! У меня есть доказательства…

— Ты когда-нибудь пытался что-нибудь доказывать Визгуну?

— Не пытался, — буркнул Каграт. — И не собираюсь! Какого лешего?.. Пятки я ему лизать должен, что ли, разрешение выспрашивать? Кто он мне, тот Визгун — дядька, мамка, старейшина рода, что я должен в ножки ему кланяться и милостей вымаливать? Да пошел он… Начхать мне на него, ясно?

— Чего же не ясного… только Визгун-то тебя не убоится, Каграт, даже не вздрогнет, а вот мурло твоё наглое и неумытое на всякий случай запомнит. А парня отправит в Башню, выяснять, кто он да откуда… У Визгуна таких, как этот приблудыш, дюжина на грошик, так что потеря при любом раскладе будет невелика.