— А, это ты, парень? Ну, рад видеть тебя в добром здравии, — негромко произнес он и добавил — таким тоном, точно стрела, воткнувшаяся под лопатку, представлялась ему забавным и нечаянным пустячком, в общем-то, не стоящим особенного внимания: — А меня тут птичка малость поклевала…

— И клювик в ране забыла, — пробормотал Гэдж. Подсвечник был только один, поэтому пришлось расставить свечи в чашках и плошках, которые отыскались поблизости. Радбуг с ворчанием улегся на здоровый бок. Подсунулся снага с котелком теплой воды; Гэдж быстро обмыл рану смоченной в воде тряпицей, потом достал помазок и склянку с коричневым, резко пахнущим раствором, состряпанным из золы морских водорослей, и смазал этим снадобьем кожу вокруг повреждения. Рана представляла собой бесформенную, окруженную синевой дыру с неровными краями — стрела вошла под углом, — набитую кровавым месивом с черными сгустками и багровыми прожилочками внутри. Древко стрелы было обломано у основания, небольшой черный наконечник засел меж ребер, острый и цепкий, как рыболовный крючок.

— Вот же леший! — беззвучно, одними губами просипел Радбуг. — Степняки испокон веков делают наконечники с засечкой, а древко крепят обычным воском, чтоб их всех… Резать надо…

Подошел Саруман, тщательно мывший руки мылом под кувшином-рукомойником, оценивающе взглянул на рану, деловито хрустнул пальцами.

— Придется потерпеть, — мягко сказал он орку.

— Я привычный, — пробормотал Радбуг. На груди его и на плечах и впрямь виднелись несколько старых, давно заживших шрамов — свидетельств каких-то былых, явно не радостных для орка событий.

Саруман ощупал рану, проверяя, насколько глубоко вошел в плоть железный наконечник. Радбуг чуть заметно вздрогнул — но не издал ни звука, только как-то напрягся, одеревенел всем телом, закусив зубами край одеяла.

— «Клюв»? — спросил Гэдж. Этот инструмент, предусмотренный как раз для подобных случаев, был похож на ножницы — лезвия его разводили края повреждения, а тонкий полый стержень в середине служил для захвата застрявшего в ране ненужного металла.

Саруман покачал головой.

— Думаю, не понадобится — наконечник неглубоко. Обойдемся ложкой. И держи наготове щипцы.

Радбуг перекатился на живот и лежал, стиснув зубы и трудно дыша, впившись побелевшими руками в край полатей — но не дрогнул даже в тот момент, когда его кожи коснулся острый ланцет. Лезвием, прокаленным над огнем свечи, Саруман быстро сделал вокруг раны три коротких надреза, чуть развел их, вставил в рану металлическую ложку, закрывая ею засечки на наконечнике, чтобы они не мешали обратному ходу зазубренного куска железа, ухватил наконечник щипцами, чуть пошатал его и наконец вытянул из-под кожи быстрым плавным движением. Радбуг приглушенно охнул.

Из раны хлынула темная, ленивая, чуть пенящаяся кровь.

— Легкое задето… но неглубоко, — задумчиво произнес Саруман. — Плохо, что задето, но хорошо, что неглубоко… Тебе повезло, дружище.

Гэдж, уже стоявший наготове, быстро заткнул рану пучком корпии, смоченным в отваре тысячелистника: надо было остановить кровь. Радбуг сильно вздрогнул и что-то невнятно промычал сквозь зубы, какое-то явно не слишком вежливое словцо.

— Хорошо… Гэдж, ты знаешь, что делать, — мимоходом обронил Саруман. — Я пока пойду посмотрю остальных.

Он взял свой сундучок и ушел — в сопровождении Лагдаша. Едва ли десять минут миновало с того момента, как они все втроем переступили порог комнатушки.

Гэдж обмакнул тряпицу в плошку с чистой водой. Вновь обмыл рану и смазал её края коричневым раствором, потом достал из сумки баночку с зеленоватым порошком и щедро присыпал им кровавую дырку в радбуговой спине. Наверно, даже чуть более щедро, чем было необходимо — ему очень хотелось, чтобы рана не воспалилась и зажила быстро и без всяких осложнений.

Радбуг лежал смирно, терпеливо перенося все эти малоприятные врачевательские манипуляции. Только раз приглушенно зашипел сквозь зубы, когда неуклюжие пальцы Гэджа очень уж ему досадили.

— Значит, ты теперь в ученики лекаря здесь подался, парень? — негромко спросил он, и в голосе его слышалось больше усталости, нежели удивления. — Что дальше? — безучастно добавил он, когда с обработкой раны было покончено. — Зашивать будешь?

— Не сейчас. Если через пару дней рана не загноится, тогда зашьем, — пояснил Гэдж. — Если загноится, то её все равно чистить придется.

— Эвон что…

Больше Радбуг вопросов не задавал. Гэдж наложил повязку: слой бинтов, небольшой пучок корпии, вновь слой бинтов, — и все это время спрашивал себя с неуютным чувством: а вдруг сейчас сюда явится Каграт, чтобы навестить своего подшибленного дружка? Или он еще не знает о его возвращении? Или, может, папашу и вовсе отослали из Замка с каким-нибудь поручением? К счастью, никто не приходил; через несколько минут с перевязкой было благополучно покончено, и, оставленный в покое, Радбуг обессиленно вытянулся на лежанке и закрыл глаза. Гэдж собрал со стола банки и склянки, свернул и уложил в сумку остатки бинтов. Ни Лагдаш, ни Саруман по-прежнему не появлялись, снага, притащивший из поварни ведро теплой воды, видимо, счел свои обязанности исчерпанными и тоже благополучно исчез…