Йохар весело скалил зубы.

— Дым-то из ноздрей? Ха, еще как валит! Дракон просто, а не жеребец! Я ему давеча полкопны овса в ясли сбросил — так он все порубал и еще добавки просит.

— Добавки? Так ты, поди, из этой полкопны и для своей Савраски долю урвал?

— Эру с тобой, господин волшебник! Чтобы я да что-то у тебя урвал? Разве ж я из таковских?

— Из каковских ты, я знаю… из таковских, каким скажи, что солнце — это кусок масла, так они и его на хлеб намажут. Ты, кстати, аппетиты-то умерь, винные погреба в Ортханке не особенно часто навещай — лестница там, знаешь ли, прогнила, ступени проваливаются, еще навернешься как-нибудь с косых глаз…

— Да Творец меня упаси… чтобы я да в винные погреба… да ни ногой, вот те зуб! У меня и ключей-то от этих погребов нет.

— А неужто ты еще не успел сделать дубликаты? Стареешь, Йохар! И куда подевалась твоя былая хватка? — Саруман беззвучно посмеивался в бороду. — Кстати, скажи-ка, ты, кажется, одно время коз пас на восточном склоне Метхедраса, так вот припомни — нет там тайных горных тропинок вдоль опушки Фангорна? Чтоб отсюда прямо к северу можно было проехать?

Йохар хитро побулькал фляжкой.

— Да тайные тропинки-то, они везде есть… Торговцы пушниной и звериными шкурами их обочь Фангорна проложили, чтоб с севера сразу к Эдорасу подаваться, минуя всякую докуку в виде роханских застав. И дорога короче, и торговые пошлины на каждом перекрестке платить не треба… А тебе они зачем?

— Разумеется, из чистейшего любопытства интересуюсь.

— Ну-ну, понятно… Трактир «Хмельная муха» на дороге к Изенским бродам знаешь? Так спроси трактирщика, рябого Вихельма, он тебе тропинки-то эти за пару монет укажет. Только дикие там места… да и давно дело было, можа, тропинок-то никаких уж и нет…

— Да ну? Неужто поток мехов и пушнины в обход торговых пошлин иссяк? Что за непорядок? — Саруман сочувственно поцокал языком. — Ладно, благодарю за совет, дружище. Будь здоров и не кашляй… и насчет лестницы не забывай, лады?

Он повернулся и, все еще посмеиваясь, направился прочь, к порогу Ортханка. Йохар, глядя ему вслед, озадаченно почесал немытой пятернёй всклокоченный огненно-рыжий затылок:

— Ну и ну. Лестница, вишь ты, прогнила, ступени проваливаются… и когда успела, на прошлой неделе была целехонька, хоть троллю подстать… Не иначе старик что-то пронюхал, небось сам и наколдовал, старый сыч. Еще спасибо — предупредил, не то ведь этак и впрямь недолго шею свернуть…

* * *

— Гарх! — мрачно произнес Саруман. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной.

Ворон, мирно дремавший на краю стола, изумленно встрепенулся. Сказать, что он был удивлен этому предложению — значит, ничего не сказать: в последние годы Белый маг не часто просил его себя сопровождать, и Гарх уже тешил себя мыслью, что великодушно отправлен волшебником на заслуженный отдых.

— Поехал с тобой? — проскрипел он. — Помилуй Творец! Куда? Зачем?

— В Лориэн. Хотя бы затем, что ты — мой давний товарищ… а общество такого старого ворчливого брюзги, как ты, меня никогда не утомляет.

— Ну, ну… Все это очень мило, Саруман, но все же я хотел бы услышать истинную причину.

На горизонте тихо догорал пламенный июньский закат. Волшебник стоял у окна в своей излюбленной позе, прислонившись плечом к ребру оконной ниши и скрестив руки на груди, и алые лучи вечерней зари окрашивали его серую хламиду в яркий жизнерадостный цвет густой киновари.

— Дорога мне предстоит дальняя и, вероятно, действительно небезопасная. Я, видишь ли, не желаю оповещать об этом дельце кого бы то ни было, хотел бы провернуть его скрытно и сохранить свою личность неопознанной, насколько это возможно… К тому же, быть может, в пути мне понадобится прибегнуть к услугам посланника.

Ворон хрипло каркнул:

— Ну так Бальдор же, кажется, предлагал тебе сопровождающего?

— Я бы предпочел, чтобы в трудную минуту рядом со мной оказался не только некто сопровождающий, но также верный и испытанный друг.

— Экий ты льстец, — пробормотал Гарх. Стараясь все-таки не слишком уж сильно напыжиться от самодовольства.

— В котором, во-первых, я уверен настолько, что безо всякой опаски могу доверить ему самые, так сказать, сокровеннейшие тылы. И у которого, во-вторых, есть парочка проворных и крепких крыльев…

— Во-первых, твои тылы, — перебил ворон, — даже самые наисокровеннейшие, меня ни капли не интересуют. А во-вторых, я бы все-таки попросил тебя обратить внимание на мои более чем почтенные седины… Крылья мои, увы, уже далеко не так крепки и проворны, как пару десятков лет назад.

— Так что? — невозмутимо спросил волшебник. — Это следует воспринимать, как бесповоротный отказ?

— Да нет, отчего же, — ворон надулся. — Я всегда считал своим долгом за тобою приглядывать. Хотя мне, честно сказать, не нравится эта затея…