— Кто?

— ***

— Д-да, помню.

 Он бросает на меня удивленный взгляд, просит звонящего подождать пару секунд, и идет к двери.

Элеонора и я провожаем его настороженным взглядом, и в этот момент меня отвлекает доктор.

— Здесь все понятно? — спрашивает она. — Вот это давать два раза в день, а этим промывать нос. — Она проводит рукой по темный кудряшкам сына и улыбается. — Поправляйся, богатырь!

Элеонора вместе с доктором выходят за дверь, я достаю из сумки пижаму, чтобы переодеть Даню, и замечаю на журнальном столике ярко-красный ежедневник.

— Посиди тут, крошка, — усаживая Даню в кроватку, даю ему игрушки и, прихватив ежедневник, бегу к двери.

И замираю у номера, наблюдая, как Элеонора отчитывает горничную Ольгу…

Ольга прикладывает руку к груди, достает из кармана ту же самую связку ключей, которую показывала мне, и трясет ими перед Элеонорой.

— Я даже ключи достала! Они почти уехали, клянусь. Я же не виновата, что ребенок заболел, — громким шепотом возмущается девушка.

Я машинально шагаю внутрь, тихо прикрываю дверь.

«Вот почему эта Ольга так настаивала, чтобы мы уехали… Ее попросила невеста Золотова…»

В голове крутятся слова Ксюши о Денисе, и сам собой назревает вопрос:

Так может, этот Золотов и правда никакой не деспот?

В голове начал складываться паззл: по просьбе этой снежной королевы Ольга решила меня запугать и тем самым добиться, чтобы мы сбежали. Значит невеста Золотова точно не рада, что у ее жениха появился сын…

В спину ударяется дверь. Я, скривив лицо от боли, отхожу в сторону.

— Простите, Ань, — Денис неожиданно прикладывает руку к моей спине. — Не сильно ударил?

— Все в порядке, — подняв на него взгляд, отвечаю я. — Спасибо за доктора. Сможете привезти лекарства, которые ему назначили?

— Давайте рецепт, — говорит он, и, отстранившись от меня, идет к кроватке.

Стоит только Денису взглянуть на Даню, и его лицо тут же трогает теплая улыбка.

— И кто у нас тут? — Он достает из кроватки мишку и, взяв его за лапы, приближает к Дане. — Не болей, мой дружок, — не своим голосом говорит Денис. — Поправляйся, и пойдем скорее гулять. Будем кататься на горке, и качаться на качелях, а еще я поделюсь с тобой своим вкусным медом.

Он достает из кармана куртки небольшую баночку меда и протягивает его мне.

— Взял для него в ресторане, — шепчет Денис.

— Детям до трех лет мед давать нежелательно, — отвечаю я.

— Вот же… — Денис кусает изнутри щеку. — Сколько всего нужно знать, — улыбается он и, переведя взгляд на Даню, о чем-то задумывается.

 А через несколько секунд выпрямляется, поворачивается ко мне и, пристально глядя в глаза, горько улыбается.

— Знаете, мне вас искренне жаль, Анна,— неожиданно произносит Денис. — Вы отчаянно боретесь за сына и даже не подозреваете, что играете в одни ворота.

— О чем вы? — спрашиваю я, внезапно охрипнув.

— Только что мне звонила ваша сестра. Она поведала мне о вашей затее с судом и предложила сделку: два миллиона рублей за то, что она добровольно откажется от материнских прав.

После этих слов номер резко покидают запахи, звуки, цвета. Все обволакивается густым туманом, в котором звенят страшные слова Дениса:

«Два миллиона рублей за то, что она добровольно откажется от материнских прав…»

 Я застывшим взглядом смотрю на него, по щекам скатываются слезы.

— Как она смогла? — дрожащим голосом шепчу я и прикладываю руку к дрожащим губам.

Не могу поверить, что Ксюша так жестоко предала меня. Бог ты мой… она с такой легкостью выбрала деньги вместо родного ребенка?..

Денис смотрит на мишку, переводит взгляд на Даню, затем — на меня. Кладет игрушку в кроватку и пересаживается ко мне на диван.

— Я вижу, что вы его очень любите. И с моей стороны будет очень жестоко разлучать вас с сыном.

Он неожиданно накрывает теплой ладонью мою руку и заглядывает в мокрое лицо:

— Если окажется, что Даня мой сын, вы согласитесь жить в нашем доме?

Я теряю дар речи, и даже не успеваю ничего сказать, как Денис продолжает:

— Он всегда будет рядом с вами и ему будет гораздо проще адаптироваться в новой обстановке. А нам не придется искать няню, — улыбается он.

Мутным взглядом замечаю на пороге номера размытую фигуру, вытираю лицо и встречаюсь с разгневанным взглядом Элеоноры.

Я-то буду согласна жить с сыном в его доме. Пойду на все, чтобы нас с ним не разлучили.