Почему ей никогда не приходило в голову, что три колдовские кошки лучше одной? Это же было очевидно.

Беата искала книгу заклинаний, с помощью которой призвали хисширского демона.

Вещь, которая, возможно, существовала лишь в воображении Питера Коллинза.

И которую сама Беата никогда не видела.

Когда она открыла глаза, в ее руках лежала толстая тетрадь, исписанная аккуратным почерком. Ее тетрадь. В которую она кропотливо копировала все, что было в книге заклинаний Адалинды.

Тетрадь была открыта на странице с рисунком пентаграммы.

Беате стало плохо.

Как это могло получиться?! Она же не призывала демона!

Но демон играл именно с ней. До полусмерти испугал в лесу, что в детстве, что сейчас. Он давно мог бы ее убить, но не спешил, растягивая удовольствие. Больше всего он должен был ненавидеть именно призывательницу. Адалинду, Валери и Голди он уничтожил легко, будто отмахнулся, а Беате дал прочувствовать не только страх неизбежной смерти, но и горечь потери подруг.

«Доброта бесполезна и наказуема. Скоро ты это поймешь. Сорок один год, Беата. И двадцать — для остальных. А потом вы умрете. Увидимся в аду, малышка».

Могла ли она призвать демона и забыть об этом? Мог ли неокрепший детский разум вытеснить чудовищное осознание собственной вины?

— Чушь! — яростно крикнула Беата. — Я не сумасшедшая!

Она выскочила в сад и кинулась к вересковому кусту. Уткнулась лицом в цветы. Глубоко вдохнула.

Все хорошо. Спокойно, сладко, мирно, как тонкий аромат вереска.

— О, Калунна, подари мне забвение, — прошептала она, — я не хочу умирать в страхе. Я буду тебе поклоняться и оставлять подношения, пока жива. Мне ведь немного осталось. Я так не хочу умирать…

Ветвь вереска скользнула по ее щеке, будто гладя.

Беата успокоилась. Она вдруг почувствовала себя защищенной, хотя на это не было ни единой причины.

Она отстранилась и заметила очередную записку за забором. Вышла и прочитала ее.

«Глупая ведьма не умеет считать до пяти. Воровали все. Ни один не отказался взять чужое. Кроме себя, ты забыла еще кое-кого».

Беата была сбита с толку. Пять? Воровство?

«Круг замкнулся. Они все — воровки и предательницы».

Все четверо? Адалинда, Беата, Валери и Голди? Но Беата ничего не крала, наоборот, отдала подругам свои годы жизни. Опять бессмыслица какая-то. Демон напал на четырех ведьм… и одного мальчишку.

Пять. Пять, а не четыре!

Как звали того паршивца? Почему он вообще был тогда там?

Беата задохнулась от нахлынувшего на нее воспоминания.

— Стой, рыжая!

Беата даже не обернулась. Деревенские мальчишки часто дразнили ее за цвет волос, а когда в ней пробудился колдовской дар, еще и за это. Она стала ведьмой первой из подруг, и вся деревня дивилась на это. Все дети требовали, чтобы она колдовала для них и исполняла их желания, будто она была каким-то дурацким джинном. Не получив желаемого, многие начали травить ее, устраивая мелкие пакости. Но стоило пробудиться дару Валери, и задирам пришлось несладко. Она дала им отпор, которого не могла дать Беата, и противные мальчишки отстали.

Все, кроме одного.

— Да погоди ты!

— В жабу превращу, — пригрозила ему Беата.

— Ты тетрадку потеряла!

Беата остановилась и резко обернулась. Со вчерашнего дня она не могла найти свою «книгу заклинаний», а ее стащил этот чертов мальчишка!

— Отдай!

Он подчинился. Насупился.

— Могла бы спасибо сказать.

— Спасибо, что вернул спертое, вор, — едко ответила Беата.

— Я не крал! — он задохнулся от возмущения. — Это подружка твоя сперла! Я увидел и решил вернуть тебе! А ты… ведьма! И дура! Рыжая! У рыжих нет души!

Беата бросила на него презрительный взгляд и пошла прочь. Она не решалась драться с мальчишками, как Валери, и не умела строить из себя жертву, как Адалинда. Поэтому просто игнорировала обидчиков, будто их не существовало. Ну его. Надо спешить к поляне с камнями. Голди обещала улетный сюрприз.