– Скучаем?
– она поворачивает к себе табурет. Который я Алисе предлагал. Усаживается между мной и Николасом и и ударяет по стойке ладонями.
– Закажите и мне. Скучно там. С вами побуду.

– Какая-то подружка у невесты непостоянная, - по стойке придвигаю ей свою порцию. Я бы, наоборот, в зал к малолеткам с удовольствием завалился, поближе к королеве вечера. Но торчу здесь.
– Что Алиса делает?

– Танцует, - Вика лихо опрокидывает в себя виски. Морщит нос и щелкает пальцами.
– Бармен, еще. На самом деле, - она понижает голос и делает хитрое лицо, - я на разведку пришла. Поглядеть. Чем вы тут занимаетесь. Алиса волнуется.

– А чего не идет тогда?
– Ник цедит виски. Крутит в пальцах бокал.
– Скажи, я ее тут жду.

– Ну, я же не почтальон, - Вика отбрасывает волосы на плечо и кокетливо подмигивает.
– Сегодня такой важный день. Я свидетельница. И существует одна старая традиция. На счет свадьбы. Не знаю, насколько это правда. Но свидетели обязаны лечь вместе в постель. Чтобы брак молодоженов был счастливым и крепким. Вот. Своей дорогой подруге я, конечно, желаю счастья. Ну и…

Усмехаюсь.

Что несет эта девица. В постель меня зовет, причем прилюдно. Так открыто меня еще не соблазняли, пизд*ц какой-то.

– Виктор, а что сидим, - Арон разворачивается на стуле.
– Ради Алисы надо бы. Традицию соблюсти.

– Я сегодня не в форме, - показываю виски.
– Счастье придется. Другим путем добывать.

Намек прозрачен, как стакан олд-фешен в моей руке.

– Виктория, похвально. Мой брат любит честность, - Николас вдруг встает и за руку тянет Вику.
– Иди позови Алису. Мы с Виктором поднимаемся в номера.

Хмыкаю.

Что еще за нахрен?

– Ты меня подружку жены позвал ублажать?
– тоже встаю, взглядом провожаю Вику. Она качает бедрами, чешет к выходу.
– Николас, побойся Бога.

– Я позвал тебя, - брат залпом допивает виски и брякает стаканом по стойке.
– Потому что ты приперся ночью к ней на девичник. И она не устояла. Посмотреть хотел. Как далеко это зайдет. Но моя жена с собственной свадьбы сбежала. От вас. Вывод - она свой выбор сделала. Это ясно, Виктор?

Ник разворачивается и шагает к дверям.

Отличная речь. Просто аплодирую.

– Ни черта не понял, - смотрю на Арона.
– Какой девичник?

Тот жмет плечами. Пьет. Дает бармену карту, рассчитывается.

– Здесь заночую, пожалуй, - говорит и хлопает себя по карманам пиджака. Ты остаешься?

Двенадцать часов. Самое начало ночи. Вечность до утра. И мы еще не все выяснили.

Да, остаюсь.

Арон

Стучу костяшками пальцев по двери и без приглашения прохожу внутрь.

Огромная кровать - на ней легко вчетвером развалиться можно, серое шелковое покрывало и куча подушек.

В углу стол, дальше есть небольшой диван. Большой балкон и шторы открыты, за окном глухая, синеватая ночь.

Виктор снимает пиджак. Бросает его на спинку стула и вопросительно поворачивается на меня.

– Чего тебе?

– Так. Просто, - вдвигаюсь в номер и присматриваюсь к домашнему бару. Трезв, как стеклышко, а выпил немало, устраиваюсь на диване и киваю брату.
– Плесни мне чего-нибудь. Поговорить надо.

Виктор без всякой охоты открывает бар. Гремит стаканами. Вытягиваю ноги и смотрю в окно.

Нам тут делать особо нечего. Николас жену из номера не выпустит, у него первый брачный секс, будут развлекаться.

Если Алиса сама не уйдет.

Странно, но имеем, что имеем. Прошлой ночью она бы сдалась, это я сам спугнул.

– О чем говорить…- Виктор ставит на стол передо мной стакан и оглядывается на негромкий стук в дверь.

Она открывается, и так же, как я, без приглашения, в номер вплывает Вика.

– Ой, - прижимает ладонь ко рту, когда видит, что нас тут двое. Но с заминкой справляется в секунду, вскидывает подбородок и уверенно переставляет длинные ноги по серому ковру.
– Арон, и ты здесь? У вас один номер на двоих?

– Да, - Виктор плюхается в кресло по ту сторону стола.
– А что?

Эта девица его раздражает. Виктор по природе охотник, как и я, как все мужики, а тут само идет в руки, разбрасывая по дороге препятствия.

Азарта тут нет. За кем гнаться?

– А Алиса с Николасом уже в номере, - докладывает Вика и присаживается на кровать. Закидывает ногу на ногу, и ткань платья задирается, оголяет бедра.
– Мириться будут.