– Юма, – попыталась урезонить сестру Лиса.

– Нет, Лиса, не в этот раз, – возразила та непреклонно, – мне хватило прошлого.

– Нисса Эйс, мы пришли не за Вами, – молодой офицер тоже не желал сдаваться, –Нисса Варрама, будьте любезны подняться и проследовать за нами, иначе нам придется применить силу.

Лиса хмыкнула.

– Мы знаем, что Вы адептка Крестского Университета…

– Бывшая, – уточнила Лиса, придерживаясь официальной версии, озвученной ранее магистром Хайте.

Янис кивнул.

– Бывшая. Но тем не менее, – продолжил он. – Вы обязаны подчиниться приказу Императора, предписывающего всем, обладающим хоть малейшим магическим даром, явиться по первому требованию…

– Так Вы пришли организовать мою переброску? – удивленно вскинула на него взгляд Лиса, с благодарностью принимая из рук Юмы чашку.

Янис кивнул. Лиса, не отрывая от него взгляда, поднесла чашку к губам. Холодная керамическая поверхность остудила разгоряченные губы, а вода промочила ссохшееся горло, принося короткое облегчение.

Лиса проглотила последние капли воды и с жадностью облизала губы. А когда снова посмотрела на Яниса, поймала такой же жадный взгляд, с которым тот следил за ней. То, что этот секундный порыв и потяжелевший взгляд офицера не укрылся от озадаченной Юмы, Лиса поняла по легкому прищуру сестры. Нахмурившись, она покачала головой.

– Поверьте, офицер, Вы теряете время, ожидая, что я смогу быть полезной. Я не могу контролировать свою Стихию и скорее опасна для окружающих, нежели…

– К сожалению, это не имеет значения, – не дал договорить ей Янис, и Лиса расслышала в его голосе сожаление.

Пришлось собираться с силами и подниматься. Не без помощи Юмы, мягко оттеснившей Яниса, попытавшегося изобразить любезность. Кивнув отцу на шубу, сестра поручила Лису его заботам, наскоро одеваясь сама. А после и вовсе не отпускала сестру ни на шаг, позволив той опереться на себя, чтобы добраться до саней, в которых приехали стражники. Кивнув отцу и появившейся в дверях встревоженной нирре Альме, Юма упрямо забралась в сани следом за Лисой, полностью игнорируя слова офицера о «чинении препятствий в исполнении их обязанностей» и о последующем за это наказании.

Их легкая перебранка, почти незаметная для Лисы, странно быстро закончилась, позволяя девушке сосредоточиться на собственном дыхании и на леденящей свежести, проникающей внутрь с каждым вдохом, остужающей пылающую грудь. Девушка попыталась было распахнуть ворот шубы, чтобы почувствовать мороз и на коже, но Юма быстро пресекла все ее попытки, убеждая потерпеть немного. Ничто не тянулось так долго, как эта бесконечная дорога, петляющая меж круглоголовых иглу. На очередном повороте Лиса почувствовала, как дурнота поднимается к вискам и сознание, не желавшее покидать ее в этот раз, лишь чуть помутилось, заглушая окружающие звуки. Юма, почувствовавшая, как обмякло уставшее сражаться с дурнотой тело сестры, крикнула что-то каюру, правившему оленями, и тот послушал. Сани остановились не сразу, сначала замедлив бег, но, все же остановились. Янис рванул из саней, зачерпнул обеими ладонями снега и передал его Юме, с тревогой вглядываясь в лицо Лисы. Его молодой помощник растерянно наблюдал за их хаотичными движениями, не зная, что делать. Лисе запомнился этот его растерянный взгляд, совпавший с резким ощущением холода из-за снега, растертого Юмой по ее лицу. Сестра теперь уже сама распахивала шубу на Лисе. Снег таял под ее ладошками, струйками стекая за ворот платья, уже не принося ни грамма облегчения. Жар был слишком велик, растекаясь по телу, пульсируя в жилах. Глаза Лиса закрыла, под веки будто насыпали песка. Спать. Это она и прошептала склонившейся к ее губам Юме, проваливаясь в жаркий сон, победивший все ее попытки держаться до последнего.

Влажный утренний туман накрывал все вокруг. Его длинные щупальца тянулись вдоль улиц, вымощенных камнем, растекались по стенам каменных домов, не давая посмотреть вдаль, скрывая мрачные закоулки города. Мокрые от тумана камни норовили выскользнуть из-под ног, а холод пронизывал до костей. Накрыв дома и улицы, туман поглотил и звуки, лишь тонкий, протяжный скрип одинокой оконной створки нарушал влажную тишину, странным эхом зависая в белесой паутине.

Позади раздавался не то шорох, не то шум чьих-то шагов. Хотелось спрятаться, но липкое чувство страха преследовало и заставляло идти вперед, в эту жуткую неизвестность. Воздух вырывался изо рта белесым облаком, тут же присоединяясь к облакам тумана. Впереди, кажется, послышался всплеск, на секунду разрывая повисшую зловещую тишину. Последний дом остался за спиной, глядя во след темнеющими провалами слишком маленьких окон.

Нога все же соскользнула, но удержаться помогли руки, поймавшие равновесие. Теперь вокруг и вовсе будто ничего не было. Лишь белесый дым, пахнущий речной влагой, оседающий на лице противной моросью. Несмотря на сузивший мир туман, в душе разлилось ощущение широкого пространства.

Легкий ветер нарушил стойкость завесы, заставляя чуть развеяться дымку и стало понятно, что мрачная улица привела к реке. Деревянный настил, помост, огражденный веревками, подвязанными к редким кривым столбикам и мостки, уводящие к проглядывающей сквозь туман реке. Звук столкнувшихся бортами лодок послышался откуда-то сбоку. Пришлось повернуть голову, чтобы с трудом разглядеть в этой густой дымке их темнеющие контуры с протыкающими небо мачтами. Скрип мачт и снова стук борта о борт.

Темный силуэт застыл прямо перед ней, на мостках. Широкая спина, поднятый ворот, шляпа. Дымке было будто не под силу скрыть высокую фигуру. Человек стоял лицом к реке, неподвижно вглядываясь в туман, рассеявшийся ровно настолько, чтобы стал ясно виден корпус ближайшей лодки.

Лиса выдохнула и почувствовала, как сжалось сердце, узнавая плащ и шляпу. Она с дрожью в коленях сделала шаг, другой по направлению к стоящей на причале фигуре. Внутри все сопротивлялось. Если он здесь, если только он здесь, то это означало, что надежды больше нет. И все же не подойти к нему не могла. Преодолевая липкий страх, в одно мгновение переместившийся со спины внутрь, она делала шаг за шагом, умоляя фигуру не поворачиваться. Шаг – и вновь остановка. Шум закрывающихся ворот тягучим, тоскливым скрипом наполнил все вокруг, вместе с грохотом опустившихся затворов отрезая путь к отступлению. Девушка бросила взгляд назад и поняла, что то, что казалось ей домом, на самом деле являлось крепостной стеной, а провалы окон – бойницами. Странный, незнакомый город недружелюбно и мрачно смотрел ей в спину. Нужно было идти вперед, но тело тянуло назад, пусть даже под эти недоброжелательные мрачные стены. Она вновь повернулась к высокой темной фигуре. Лишь бы он не позвал. Лишь бы не попросил отпустить. Она разрывалась от двойного желания: не видеть его и увидеть одновременно. Звук заполошно стучащего сердца отдавался в ушах и крик застрял в горле в тот момент, когда мужчина медленно повернулся.