– Шумные они, да, – хмыкнула Николета с пониманием.

Вся посуда была уже убрана и расставлена по местам, как и мебель, которую пришлось двигать, чтобы уместиться всем гостям. И молодым людям ничего не оставалось делать, кроме как наслаждаться тишиной и уединением.

Ники смотрела на Яна с невысказанным укором. Так и тянуло вернуться к той самой теме об их, так называемом, социальном неравенстве. И на языке вертелось несколько весьма разумных доводов.

– Чувствую, у тебя есть что мне сказать, – мягко усмехнулся Самойлов, оттолкнулся от двери плечом и двинулся на Ники.

Девушка беззвучно фыркнула, словно говоря: Вот еще!

– Хочу принять ванну с пеной. Как считаешь, у обычного механика появится полчасика для такой царственной особы, как я? – задумчиво уточнила Николета, пятясь назад спиной, в то время, как Ян наступал на нее.

– Малышка, это ведь все серьезно, – без тени улыбки проговорил Ян и остановился в полуметре от девушки. – Вдруг я никогда не вспомню прошлое. Вдруг ты...

– Заткнулся бы ты, Самойлов! – довольно резко, сама от себя не ожидая такого, произнесла Ники. Вот теперь она точно разозлилась. Ведь много ума не нужно, чтобы понять, о чем именно собрался говорить Ян.

– Я! Тебя! Люблю! Я так сильно тебя люблю, что хотела умереть вместе с тобой! И мне неважно, кто ты, как тебя зовут, чем ты занимаешься! Главное, ты со мной! И уж поверь мне, муж, я слишком эгоистична, чтобы добровольно отпустить тебя!

Николета и сама не замечала, что давным-давно перешла на крик. Слова лились из нее сплошным обиженным и полным эмоций потоком. Ники было неважно, что со стороны она выглядит как истеричка. Главным было то, чтобы Ян, наконец, понял: она любит его разного, любого, родного, единственного.

Ян вплотную приблизился к ней. Рывком прижал ее голову к своему плечу.

Ники вцепилась пальцами в рубашку на спине и плечах и поняла, что слезы сами собой катятся по щекам. Ну и пусть!

И девушка не сразу ощутила, как вздрагивает грудная клетка Яна.

– Ты чего? – буркнула Ники, когда поняла, что мелкая дрожь становится все интенсивнее. Ошибки быть не может, Самойлов смеется, уткнувшись в ее макушку!

Вот ведь... Засранец!

– Вспомнил, как мы познакомились, – сквозь смех, пояснил Самойлов. – И как я мог забыть? Неизгладимое же впечатление. Я избавлялся от трупа в квартире Ада, а тут ты, яркая, эффектная. Я не сразу понял, что ты настоящая. Думал, у меня галлюцинации на фоне профессиональных стрессов.

– Лучше бы ты вспомнил, как обещал никому меня не отдавать. Говорил, что я только твоя, – проворчала Николета.

– Чего вспоминать? Я, итак, тебя никому не отдам, – фыркнул Ян, подхватил Ники на руки и, изогнув бровь, коротко уточнил: – Значит, говоришь, у нас совместные купания дальше по плану?

– Я передумала, Самойлов! Поставь меня на место! – потребовала Ники, однако вопреки своим словам закинула руки на мужскую шею и коварно улыбнулась. – Я вспомнила, что пена для ванны у нас только со вкусом карамели.

– Шикарно. Давненько я не пах сладеньким, – не смущаясь, парировал Ян, продолжая нести смеющуюся Ники вверх по лестнице, прямо в ванную комнату.

А позже, когда просторная ванна была полна воды с белоснежной пеной, а в ней – лежали обнаженные Ники и Ян, девушка негромко прошептала:

– Ты ведь женишься на мне?

Ян молчал, только приоткрыл тяжелые веки. Надо же, он никогда и не думал, что его малышка Ники может выглядеть такой смущенной. Влажные завитки волос, прилипшие к вискам, и высокий пучок, небрежно собранный на затылке, делали личико Ники еще более трогательным, нежным и невинным. А глаза – огромные, полные робости.

– Знаешь, я как только впервые увидел тебя, уже знал, что ты – моя. и когда очнулся после операции, знал, что у меня есть жена. И когда видел тебя в своих снах, знал, что ты моя любимая и единственная. Никогда не воспринимал тебя иначе, малышка. Но если так тебе будет спокойнее, конечно, мы поженимся еще раз. Да если захочешь, можем каждый год жениться, – произнес Самойлов, крепче прижимая Ники к себе.

И всю расслабленность точно рукой сняло. Теперь Яну хотелось совсем не покоя. И Ники, почувствовав это своим животом, слегка изменила положение. Развела ноги и улеглась так, чтобы налитая возбуждением плоть, касалась ее мокрых не только от теплой воды складочек.

– Только на этот раз, Януш Поляков, мы все сделаем иначе! – лукаво прошептала Ники.

Ян негромко застонал, когда Ники медленно опустилась на его бедра. Широкая ладонь легла на девичьи ягодицы, поддерживая Ники. А второй рукой Яну пришлось ухватиться за бортик ванной.

– Надеюсь, ты имеешь ввиду не только нашу свадьбу, – мягко прошептал Ян, прихватил ртом тонкую кожу на шее Ники.

А Ники уже плохо соображала, о чем именно идет речь. Оказывается, ее тело уже успело соскучиться по Яну, по его жадным поцелуям и крепким объятиям. И по словам. По признаниям, сказанным в порыве страсти, глядя глаза в глаза.