Потомки Серых Волков они могли бежать сутками, не останавливаясь отдохнуть. Известен случай в пещере, когда охотник бежал с известием четыре дня и ночи, упал на входе, сказав три слова, прежде, чем умереть:

– Будет Великое Примирение!

Длинноногий Харка легко бежал с копьем в руке – влёк охотничий пыл и времени было уйма в запасе: с наступлением темноты ему надо быть в пещере. Так приказал Хранитель. Гнилое болото – это не близко, но и не так уж далеко. Он успеет добежать и вернуться – взглянуть на упавшего в западню носорога. С ним ещё немало возни – достать, разделать и принести. Может быть, только к завтрашнему вечеру вернутся охотники с добычей. Он к тому времени станет Хранителем.

Топями называли мёртвый лес, когда-то выросший на торфянике. Скелеты белых берёз и чёрных осин, от кустарников нет и следа, а под ногами мягкий ворс пожелтевшего моха – вот что такое топи. А дальше болото. Между ними узкая полоска твёрдой земли, ставшая тропой кочующих животных. Здесь вырыли западню, и, наконец, она сработала.

Всё оказалось не так, как казалось. Охотники прятались за сухими деревьями, а на твёрдой земле страшный неведомый зверь поглощал их добычу. Стоя у западни, он опускал туда голову и рвал куски мяса из тела носорога огромной пастью с зубами больше, чем Харкина голова. Глубокие складки на длинной шее, но ещё глубже на животе.

Бездонное брюхо, подумал Харка, такому и носорога будет мало.

А охотники восклицали:

– Дух Болот! Дух Болот!

– Носорог его вызвал своим рёвом. Теперь не уйдёт, пока не сожрёт.

– Надо попробовать огнём его отпугнуть.

Связали факелы, подожгли. Несколько охотников, размахивая ими, рискнули ближе подойти. Но Дух болота только рыкнул, качнулся в их сторону на трёхпалых ногах, и смельчаков будто ветром сдуло. От оброненных в мох факелов потянуло дымом.

– Может, он прогонит, – решила часть охотников. – Будем ждать.

– Ждите, если сами не сгорите, – сказали другие, – а мы возвращаемся. После этого чудища там уже нечего будет нести.

Харка под впечатлением увиденного брёл некоторое время в веренице охотников, а потом побежал – время поджимало.

Солнце скрылось за горизонт, позолотив подбрюшья облаков, когда Харка вошёл в пещеру. Атмосфера в ней дышала тревогой, это он почувствовал сразу – приглушённые звуки, минимум движений и какая-то растерянность на лицах. Что-то произошло, пока он отсутствовал.

Приемник шёл к шкуре белого бизона у ног глиняного Бурунши – обычное место Хранителя, а люди поднимались из своих углов и собирались в толпу за его спиной. Эта молчаливая процессия смешала вместе извечных врагов, мужчин и женщин, теперь оставивших без присмотра детей – такое случается редко.

Хранитель лежал на шкуре бизона прямой, как копьё, устремив неподвижное лицо в каменный свод пещеры. Одного взгляда было достаточно понять, что душа последнего Посвящённого в том далёком краю, где никогда не бывает зимы, где никогда не заходит солнце – в Долине Вечной Охоты. Остались люди Падающей Воды без покровительства Великого Бурунши. Что может непосвящённый приемник?

Харка опустил колени на белую шкуру – скорбь, жалость к старику, страх за то, что он теперь единственный в ответе за судьбы людей, схватили его душу.

Харка застонал, и народ за его спиной застонал тоже.

Харка качнулся, закрыв ладонями лицо, и люди за его спиной, будто камыш на ветру, закачались из стороны в сторону.

Харка упал лицом в белый ворс, а в пещере началось светопреставление. Женщины стенали и выли, рвали на себе волосы. Мужчины рычали и плясали, потрясая оружием, танец смерти. Ребятишки визжали от ужаса….

Великое горе пришло к народу Падающей Воды.

Лишь к полуночи, попадав в изнеможении, все успокоились.

Харка поднялся:

– Оставьте меня одного – буду молить Великого Буруншу вернуть нам своё покровительство. Буду молить ушедшего вернуться и свершить обряд Посвящения. Я сделаю всё, чтобы в пещере был Покровитель.

– Хоу! – сказали люди и вышли.

Харка остался один.

Вновь, как и утром, сидел он у изголовья старика, теперь уже навсегда умолкшего. Одна только ночь у него есть, чтобы силой разума или волей случая постичь тайну, ставшую недоступной – на молитвы приемник не уповал. Молись, не молись, на карту поставлена его жизнь – милость божества должна быть возвращена народу любой ценой. Он должен либо стать Хранителем, либо уйти за ним – на то он и приемник.

Как переменчива судьба! Днём ещё безоблачной была – будущее сулило счастье, звучали клятвы, радовала перспектива…. А теперь осталась последняя ночь у изголовья умершего старика. Она пройдёт – солнце взойдёт, песни запоют птицы. Стада придут на водопой, охотники подстерегут добычу. Всё будет идти своим чередом, только Харки уже не будет. Дул будет делать стрелы, Лам лепить горшки, а Суконжи всех задарит сверкающими украшениями. Эола будет рожать детей невесть от кого, как и её подруги, или отрежет себе грудь и в руки возьмёт лук охотницы. Только Харки уже не будет. Безногий Туол выстучит на стене его гордый профиль….