— Хагрид, подсади, я вон те достану.

— Да не надо, Эйлин, я уже прилично собрал…

— Хагрид, ну ты посмотри, какой оттуда светлый мёд капает!

— Да вроде такой же, как и везде… Ну ладно-ладно, давай сюда ногу.

Ворча, Хагрид сложил ладони и помог девчонке забраться по стене. Пчелы злобно гудели и роились у лица, залезая в глаза и уши. Страшные, мохнатые, желто-полосатые, они внушали понятный ужас, и Эйлин уже через секунду пожалела, что вообще ввязалась в это дело. Но не признаваться же! Так что, переборов дрожь в коленках и внутренне вереща от страха, девочка на одном упрямстве дотянулась до гнезда и, ухватившись за него одной рукой, другой принялась отковыривать его ножом от скалы.

Ладони Хагрида хоть и обеспечивали большую площадь для девчоночьих ног, диаметр гнезда оказался всё же велик. Оно попросту село на голову Эйлин. Как огромная ноздреватая шляпка гриба. Под хохот и визг девочек и гневное гудение пчелиных легионов Хагрид отступил от стены и поставил на землю обтекающую мёдом Эйлин, которую тут же обступили умирающие от смеха подруги. Снял с головы соты и вздохнул, увидев кротко мигающие глаза на медово-пчелином лице.

— Эйлин, — скорбно произнес он. — Тебя придется стричь…

— Знаю, Хагрид, — так же скорбно согласилась Эйлин, с затаенным восторгом прислушиваясь к тому, как стягиваются на голове слипшиеся кожа и волосы. Прощайте, локоны!..

Бедная мама на сей раз не удержалась от слез и, будучи под сильным впечатлением, упала на диван, слабенько отмахиваясь от домовушки с валерьянкой. Папа, сопоставив количество мёда на дочке с ближайшей пасекой, схватился за ремень, впервые в жизни взгрев любимое чадо по мягкому месту. Досталось и Хагриду: весь мёд у него забрали, самого отчитали и поставили в угол. В углу он постоял честно, без обид и протестов.

Зато после всех этих драм Эйлин наконец-то подстригли! И она, счастливая до визга и свободная, как ветер, прямо-таки убегалась на радостях, шныряя туда-сюда, прыгая всем на шею и смачно целуя куда попало. То ещё ощущение: летит нечто шустрое и радостное, хватает за плечи, громкий «чмок» в ухо, и веселый ураганчик уносится дальше. А короткая стрижка, надо сказать, очень подошла Эйлин, сделав её немножко похожей на пуделя, элегантного, стройного пуделя с мелкими кудряшками. Эту свою прическу Эйлин крепко полюбила и стриглась теперь регулярно.

Обладая боевым характером, Эйлин стала капитаном нескольких спортивных команд: в волейбольной сборной девочек, в плюй-камни, взрывающиеся карты и клыкастые фрисби, в которых отважная девочка заняла первые места и стала бессменным лидером. До выпускного, по крайней мере.

Глава 33. Это судьба

Крот прослужил долго — тридцать восемь годков верой и правдой возил своего друга по заданиям, попросту отказываясь уходить на заслуженный отдых по выслуге лет. А когда коня всё же выпихивали на вольные хлеба, вороной красавец тихо и скромно возвращался к конюшне и терпеливо ждал у денника, когда его впустят и запрут. Не хотел он расставаться с другом, тем более таким хорошим, ведь Гарри ни разу не обидел его, ни словом не оскорбил, ни плеткой не ударил, железо в рот не пихал и шпорой не тыкал.

Но годы, увы, взяли свое. В возрасте сорока пяти лет Крот отправился в Небесные левады к своему родителю Мышонку. Уход верного скакуна сильно подкосил Гарри, настолько, что он долго не мог завести себе нового коня. Много лет он одалживал коней у коллег для выполнения того или другого задания. Люди его понимали и жалели, безропотно передавая повод спешащему на работу Гарри. Одна из работ, кстати, заключалась в поисках некоего маггла по имени Фенрир Сивый. Зачем-то Гарри его искал вот уже не один десяток лет, начиная с сороковых годов. В его поисках он и разъезжал, кидаясь на каждое сообщение о нём.

На расспросы друзей Гарри честно ответил, что Фенрир — оборотень, но ему никто не поверил, потому что как маггл может стать ликантропом? А Гарри знал правду и отчаянно искал оборотня, стремясь найти его хотя бы до начала шестидесятых…

Старания Гарри были вознаграждены в пятьдесят третьем, когда его вызвал молодой лейтенант, при взгляде на которого Гарри охватило странное ощущение дежавю: светло-бежевый плащ, лукавый прищур слегка косящих карих глаз и маленькая французская машина, возле которой Гарри дожидался этот невысокий, страшно знакомый лейтенант.

— Что-то большое сломалось в этом мире? Я думал, вы американец, — выпалил Гарри, с изумлением оглядывая полицейского.

— О, не волнуйтесь, милостивый сэр, — вскинул тот руку в характерном жесте. — В мире ничего не поломалось — я действительно из Америки. Просто воспользовался открытой границей по причине съезда конгрессов и прибыл в Соединенные Королевства, чтобы приобрести европейскую машину. Вот этого славного паренька, — и он любовно похлопал по капоту новенький сверкающий Пежо 403. Хитро-проницательно глянув на Гарри, Коломбо заметил: — Не лгут слухи, мистер де Нели, вам и вправду ведомо будущее?