В ответ на его презрительные слова, кто-то просто снисходительно улыбнулся, кто-то фыркнул, на миг отрываясь от тихой беседы, а кто-то и вовсе не обратил внимания, как тот почтенный седовласый мужчина с темно-лиловым шарфом, стоящий у окна. Но вот черноволосый юнец с тонкими неприятными усиками, щуплый и напыщенный, явно собирался нагрубить в ответ. Его остановила высокая женщина в мужском костюме из плотной бордовой ткани с темно-зелеными вставками. Она вышла вперед, коснулась многозначительно кобуры на поясе.

– Я всегда рада видеть в этом доме новых гостей, малыш, но, прошу – будь вежлив. Деньги здесь есть у всех. А сам-то сколько прихватил из папиного кошелька?

Голос у женщины был бархатист, лицо – приятно, но морщины уже изрезали смуглую кожу. Лана Абвен – владелица игорного дома... иномирянка. Насколько слышал Эйнар – в свободных городах архипелага Гренар полно иномирян.

Он поспешил достать кошель и похвастаться тремя сотнями тернов.

Господа игроки заметно сникли – рассчитывали они на большее. И Эйнар поспешил добавить.

– В гостинице еще две тысячи. Я же не дурак, ходить по этому грязному городу с такой сумой.

Господа игроки оживились, и дружно подумали, что он дурак, раз вообще сюда пришел, тем более, имея столь длинный язык.

Эти три сотни – единственное, что было у Эйнара, да и то половина монет – поддельные. С деньгами у Телламонов было худо, а то, что Эйнар зарабатывал на уникальных артефактах, тратил почти сразу же. Как и Тирин, он пришел сюда заработать не совсем честным путем.

И не только...

Эйнар уже узнал по описанию, что усатый вздорный юноша – один из ближайших подельников человека, прозванного Серым Вороном. Лидера группировки, оказывающей особые услуги – убийства и похищения, искусные ограбления и продажа лучшего запрещенного товара. Вороны охватили почти всю криминальную сферу в Северном море, от уединенного и гордого Нортейла до двух дюжин свободных городов архипелага Гренар, и считались преступной элитой – только самые сложные заказы, только самые редкие товары и все за большие, большие деньги. А все потому, что среди Воронов был маг, способный телепортироваться. И вот он-то и нужен был Эйнару, чтобы осуществить свой несколько абсурдный план по отмщению Ранетрелам.

Так что сегодня усатому вороненку не повезет больше прочих.

Конечно, игра должна была быть честной – за этим Лана Абвен бдила. У нее даже был ручной маг, представленный Шервом – сухопарый старик с недобрым прищуром. Он не спеша обыскивал игроков, пытаясь вынюхать наложенные чары, зелье или какой-то артефакт, что поможет сжульничать. Маг оказался сильнее, чем Эйнар рассчитывал, и когда настал его черед, даже занервничал, но всем своим видом показывал лишь нетерпение и брезгливость к прикосновениям грязного безродного старика.

Шерв с особым вниманием осмотрел все три кольца на пальцах Эйнара. Наглейшим образом проверил, не скрывается ли за пышным воротом его белоснежной сорочки недозволенный амулет. Обыскал карманы темно-синего жакета из плотной шерсти – подозрительно повертел алую бусину в руках и вернул, так ничего и не почувствовав.

Эйнар внутренне перевел дух. Хотя, чего он удивляется? Этот маг ему не ровня, его ведь не приглашали в Академию. И у него нет и сотой доли его таланта к артефакторике. Если Эйнар пожелает, чтобы в его безделушке не узнали нехитрый артефакт на удачу – то никто и не узнает.

– Он чист, – понуро кивнул старик.

И замечательно, но раздраженному лору стоило повозмущаться этим недоверием, напомнить окружающим, кто он такой.

– Неужели вы считаете, что буду... жульничать? – Эйнар вздёрнул подбородок.
– Я лор Нортейла и я знаю, что такое честь!

Нортельская знать и правда славилась своей помешанностью на чести и чистоте... и простолюдинам было неведомо, какую извращенную форму приняли эти славные убеждения при дворе. Но честность в трите… это действительно было чем-то незыблемым среди высокородных.

Только вот Эйнару нельзя было так рисковать.

– Честь тебе не поможет, если не умеешь ловко двигать камни. А вот магия – вполне, – хмыкнула Лана.

– Я без всяких грязных хитростей умею играть, – он изобразил оскорбленность на лице.

– На скучных званных вечерах научился? – не выдержал усатый. – Ты хоть знаешь, в чем разница между той тоскливой хренью, которой знать балуется, и настоящей игрой?

– Да что ты можешь знать?! Не так уж эта разница и велика...

– Заткнитесь, господа, – прошипела Лана, – и садитесь уже за стол.