Минут через двадцать с улицы долетел скрипучий голос Цезаря:

— Эй, черномазый, ты хорошо вымылся? Мисс Дороти терпеть не может, когда в доме воняет ниггерами.

— Себя-то ты давно нюхал, старый пес? — добродушно ответил Самсон.

— Ты оборзел, черномазый? Думаешь, раз записался в любимчики молодой миссис, тебе все сойдет с рук? Давай, скорей беги лизать ее сапоги. Будешь хорошо стараться, может, еще что-нибудь даст полизать…

У Элизабет загорелись уши. Цезарь, старая мартышка! Укоротить бы его длинный язык!

В дверь постучали. Анна подскочила на кресле, осоловело вытаращив глаза.

— Простите, мадам, кажется, я задремала…

— Открой, — приказала Элизабет, пытаясь совладать с дрожью в голосе.

Служанка отворила дверь.

— Опять ты? — сердито буркнула она. — Чего тебе нужно?

— Это я его позвала, — вмешалась Элизабет. — Впусти его.

Анна с неодобрительным фырканьем посторонилась, пропуская Самсона. Он действительно переоделся в свой единственный приличный наряд — белую рубаху, жилет и бежевые штаны.

— Вы велели прийти, мэм? — спросил он, нерешительно переминаясь на пороге.

— Да, — сказала Элизабет и набрала побольше воздуха в грудь. — Скажи, ты бы мог носить меня на руках?

Служанка изумленно выпучила глаза, а Самсон, не задумываясь, кивнул.

— Конечно, мэм. Вы же легкая как перышко.

— Вот и славно. — Элизабет с облегчением выдохнула, радуясь, что он не стал ломаться или задавать дурацких вопросов. — Ты можешь отнести меня вниз?

— Да, мэм. Прямо сейчас?

— Почему бы и нет.

Самсон подошел к туалетному столику и склонился над Элизабет. Она обняла его за шею, а он подхватил ее под колени и поясницу и без особых усилий поднял.

Он был так близко!.. Так непозволительно близко! От него пахло мылом, выстиранной одеждой, но в то же время, едва уловимо, чем-то еще. От остальных чернокожих — дворецкого и служанок — иногда пованивало как от скотины, но Самсон пах по-другому. Элизабет вдохнула этот запах — теплый, мягкий, с привкусом сладковатого дыма — и у нее, как от вина, закружилась голова.

В памяти промелькнули воспоминания. Негритянская хижина. Лоснящиеся тела. Крепкие ягодицы, ходящие рывками взад и вперед…

Самсон нес ее по ступеням, а Элизабет не замечая ничего вокруг, судорожно цеплялась взмокшими пальцами за его плечи.

— Что здесь происходит? — резкий окрик свекрови будто окатил ее ледяной водой.

Самсон с Элизабет на руках остановился у основания лестницы. В вестибюле стояла миссис Фаулер, во вдовьем платье похожая на гигантскую ворону. Она распростерла черные «крылья» и закаркала:

— Господь милосердный! Элизабет! Это еще что за непотребство! Куда этот черномазый тебя несет?

— А что вам не нравится? — огрызнулась Элизабет. — Я не могу ходить, и мне что, теперь сидеть наверху до скончания века? Вы же сами разрешили позвать кого-нибудь из полевых рабов.

— Но я имела в виду женщину! — возмутилась свекровь.

— Уж простите, надо было яснее выражать свои пожелания, — фыркнула Элизабет.

Миссис Фаулер разинула рот, как рыба, выброшенная из воды, но прежде чем она успела что-то сказать, Элизабет обратилась к Самсону:

— Идем на улицу. Здесь слишком душно.

— Да, мэм. — Он белозубо улыбнулся и понес ее к двери.

Они вышли наружу. В лицо дохнуло раскаленным воздухом, но лучше уж плавиться на жаре, чем сидеть взаперти.

Самсон остановился в тени колонны и спросил:

— Куда вас отнести?

— Ты не устал?

— Ничуть. Не волнуйтесь, мэм, я вас не уроню.

— Тогда может к пруду? Посидим в беседке.

Он кивнул, а Анна, которая тоже вышла на улицу, укоризненно покачала головой.

— Сбегай, пожалуйста, на кухню, захвати сандвичей и лимонада, — попросила ее Элизабет. — Возьми побольше, чтобы хватило на троих.

— Как скажете, мэм, — сухо ответила служанка и вернулась в дом.

Элизабет не понравился ее тон, но она понимала, что Анна печется о ее добродетели. Служанка ведь не знает, каким чудовищем оказался Джеймс. Элизабет хоть и жаловалась на него, но рассказывала далеко не все.

Хотя, даже узнай Анна о гнусных деяниях Джеймса, вряд ли бы это оправдало «непристойное» поведение хозяйки в ее глазах. Леди должна вести себя безупречно вне зависимости от того, какие выходки позволяет себе ее муж.