— Спокойной ночи, дорогая, — сказал муж, и в его голосе почудилась издевка.

Едва за ним захлопнулась дверь, Элизабет вскочила с постели и кинулась в уборную. Она влезла в остывшую ванну, присела и, зачерпывая руками воду, принялась плескать ее на себя, чтобы смыть ту грязь, в которой, как ей казалось, ее изваляли с головы до пят.

Между бедер щипало, и, проведя там ладонью, Элизабет разглядела на пальцах кровь. Вроде так и должно быть в первый раз? Но почему же Джеймс столь грубо обошелся с ней? Взял ее в такой унизительной позе. Не приласкал, не поцеловал… Чем она заслужила подобное обращение?

Выбравшись из ванны, Элизабет принялась вытираться еще влажным после купания полотенцем.

«Уеду! Завтра же отсюда уеду!» — шмыгая носом, бормотала она.

Тусклым золотом блеснуло обручальное кольцо. Элизабет схватилась за него и попыталась стянуть, но пальцы слегка набухли от жары, и кольцо никак не поддавалось. Оставив тщетные усилия, Элизабет сползла на пол, закрыла руками лицо и разрыдалась.

Никуда она не уедет. Без веской причины брак не расторгнуть. А даже если и удастся — клеймо разведенки запятнает репутацию до конца ее дней.

Это ловушка! И самое ужасное — она загнала себя в нее сама.

Задув свечу, Элизабет легла на кровать и словно в кокон закуталась в простыню. Слава богу, у нее с мужем отдельные спальни! Сейчас ей просто жизненно необходимо побыть одной.

Джеймс Фаулер оказался не сказочным принцем, а мужланом — черствым и бесцеремонным. Но, как знать, может, это в порядке вещей? Наверняка, в романах все приукрашивают, а на деле — супружеский долг такой и есть. Постыдный, тягостный, неприятный. Удовольствие в постели — удел сильного пола, а для женщины главное — быть хорошей матерью и женой.

Элизабет тяжело вздохнула. Она не питала особой любви к младенцам, но ни за что не призналась бы в этом вслух. Да ее бы просто никто не понял. Ведь всем известно, что каждая нормальная женщина мечтает иметь детей.

«Если россказни о любви оказались выдумкой, то, может, и радости материнства сильно преувеличены?» — подумала она.

Ладно, что толку сейчас об этом рассуждать? Разве у нее есть выбор? Она вышла замуж, а значит, по умолчанию обязана рожать. Остается только смириться и как-то налаживать отношения с Джеймсом и его маман.

Элизабет повернулась на другой бок, поудобнее устроилась на подушке и попыталась уснуть, но тут кто-то несмело поскребся в дверь.

— Кто там? — Приподнявшись на локтях, Элизабет настороженно вгляделась в темноту.

— Миссис… — раздался приглушенный детский голосок. — Это Майк. Масса велел вас обмахивать, пока вы спите.

— Ничего не нужно, Майк. Иди спать. — Элизабет откинулась на подушку, но мальчик не уходил.

— Пожалуйста, миссис, — заканючил он. — Масса меня побьет.

— Господи! — Она закатила глаза. — Ну так скажи ему, что я тебя отослала.

— Ну ми-исис! — В голосе зазвенели плаксивые нотки, и Элизабет со вздохом произнесла:

— Ладно, входи.

Дверь приоткрылась, и в спальню прошмыгнул негритенок. Он нес свечу, и в ее скудном свете Элизабет смогла его разглядеть. Круглая голова с выпуклым лбом казалась на фоне тщедушного тельца слишком большой, а опахало из пальмовых листьев, которое ребенок держал в руке, было в два раза длиннее него самого.

Мальчик улыбнулся. У него не хватало молочного зуба, и от этого улыбка показалась трогательной и смешной.

— Спасибо, миссис.

Элизабет пожала плечами.

— Да не за что.

Она улеглась поудобнее, а Майк встал возле кровати и принялся что есть мочи размахивать опахалом, гоняя горячий воздух по комнате.

Стало приятнее, и Элизабет закрыла глаза. Но сон не шел. На душе скребло от того, что она эксплуатирует ребенка. На отцовских мануфактурах тоже работали дети, но то были подростки, а этому мальцу от силы лет пять.

— Сколько тебе лет? — Она вновь поглядела на Майка.

— Э-э-э… — Негритенок поднял глаза к потолку, и его губы беззвучно зашевелились.

«Он не знает ответа на такой простой вопрос?» — удивилась Элизабет.

— Семь, — без особой уверенности произнес мальчик.

— Семь? Хм… не дала бы тебе и шести.

Майк не ответил, лишь столь усердно заработал опахалом, что у Элизабет зашевелились волосы на висках.

— Твои родители тоже живут в «Персиковой долине»? — поинтересовалась она.