Александр Александрович молча сел на траву и уткнув голову в колени, сказал:

– Пять лет… Всё впустую. Всё погибло.

Мы с Виталием ошеломлённо посмотрели друг на друга, наконец наш водитель произнес:

– Парашют не открылся? Поэтому – крушение?

Я, вселив в Виталика настоящий ужас шепотом произнесенными словами "накаркал?", присел рядом с руководителем и немного похлопал его по плечу:

– Думаю, тепловой экран не выдержал, дело не в парашютах. Они сгорели, не успев открыться.

Саныч вдруг резко поднялся на ноги и чуть не крича, вернее, ну в общем, достаточно громко и с нотками отчаяния проговорил:

– Пять лет! Проработка теорий, написание научных работ, даже создание специального оборудования для исследования образцов именно с Венеры – всё коту под хвост! Нет, это наказание какое-то!

– Вы говорили, что по фотографиям с Венеры, – попробовал я его успокоить, – ну что образцы похожи на гранит, да и теорию в работах вы эту развивали, как помнится. А это довольно устойчивый материал и…

– Что ты хочешь сказать, Андрей?

– Не хочу давать надежду, но думаю, что есть шанс найти их среди обломков. Может хотя бы часть их не сгорела.

Не ожидал такой реакции от своего начальника – он, наверное, одним прыжком подскочил ко мне и пожал руку. Продолжая довольно энергично её трясти, почти торжественно произнёс:

– Вот за что я тебя люблю – так это за умение вселять надежду! Капсула с образцами довольно крепкая! Это же прекрасная идея!

– Предположение, – у меня это прозвучало, даже можно сказать, робко. Мне, честно говоря, вот совсем не хотелось вселять в Саныча надежды, которые потом могли обернуться крахом.

– Не важно! За работу! Быстрее! Боюсь, что мы можем не успеть и сейчас над местом падения повиснет вертолет координатора! Да и все поисковые группы сейчас, сломя голову несутся туда, это… Это крушение было видно за десятки километров, – затараторил Саныч. Глаза его заблестели как у пантеры, что заметила кролика.

Пока я возился с камерами, Саныч и Виталик мне больше мешали чем помогали: то просили не шевелиться и не разговаривать, слушая, не летит ли вертолёт, то хватали что не попадя и тащили в багажник машины. Я сказал, чтобы они успокоились и лучше занялись проверкой своих рюкзаков – да, к их удивлению я сказал, что дальше мы пойдём пешком:

– Смотрите, вот видео с камеры "Север", – включил я на ней монитор. – Вот звуковая аномалия… – Мои спутники еле дышали в этот момент, – Вот, чёрт её знает, как назвать… Следующая аномалия.

– Временная волна, – сказал Саныч, – да не нужно на меня так смотреть, это гипотеза, ну и надо же пока как-то назвать это явление?

Мы, кивнув, согласились.

– Вот, – продолжил я, – на этом видео не видно точки входа аппарата в атмосферу, но видно куда упали обломки, смотрите…

Саныч с Виталием смотрели, и, вероятно, как и я, вновь переживали те трагические секунды.

– Один, два, три… Я насчитал три потока. Упали… Вот ориентир, видите? Какое-то высокое дерево, там первое скопление обломков… В общем, грунтовка туда не идёт, а скакать по полю на нашей колымаге я никому не рекомендую. Поэтому предлагаю идти пешком, – закончил я излагать свои объяснения.

Прежде чем Виталий закрыл машину, мы ещё успели поспорить о количестве воды и консервов, что нужно было взять с собой, мои спутники настаивали на том, что это всё не важно и нужно быстрее бежать к цели, но мне удалось их переубедить в том, что поиски могут затянуться и, возможно, нам даже придётся там переночевать.

– Смотреть как на вертолёте увозят находки нам придётся… Кто-то, но не мы их найдём, с такими сборами, честное слово! – в сердцах воскликнул Саныч, но ещё немного поворчав, смирился. Ещё правда он возмутился, когда мы нагруженные рюкзаками уже стали отдаляться от машины, и на глаза ему попался продолговатый футляр, что нёс Виталик:

– А это что, если не секрет?

– Ружьё, Александр Александрович, – сверкнул улыбкой Виталий.

– Господи, ну зачем ты взял с собой ружьё, можешь ты мне ответить? – наш "командир" подчёркивал движением ладони каждое своё слово.

– Так это отца ружьё, – проинформировал нас Виталий, и сколько бы на него дальше не смотрел возмущенный Саныч – это никак не прибавило больше смысла к той информации, что уже была озвучена нашим верным водителем.

Когда до кромки леса оставалось примерно полкилометра, Саныч, произнеся сначала что-то похожее на "уф", сказал:

– Очень странно.

– Странного сегодня было достаточно много, – попытался я произнести как можно бодрее, – что ещё вы заметили?

– Вертолёта нет. Нет, пусть он даже и не найдёт сразу место падения… Но искать то должен?