Шрифт:
— Значит, ты бросила конверт в корзину, а кольцо…
— Кольцо у меня.
— У тебя? Но как тебе удалось…
— Я его просто надела.
Джина медленно подняла левую руку. На безымянном пальце блеснул невинный золотой ободок обручального кольца.
Мгновение — и лучистые изумруды расплескали зеленые искры по стенам.
— Я повернула его камнями вниз. Рикардо посмотрел на нее с восхищением.
— Ты не только божественно красива, моя дорогая, ты еще и очень умна.
В ответ Джина сняла кольцо и протянула ему. Рикардо в изумлении смотрел на нее.
— Ты возвращаешь кольцо мне… Почему? Тебе оно не нравится?
— Не в этом дело. Оно прекрасно, и я его даже полюбила, но оно не мое, и не должно было быть моим. Джон ошибся. Возьми, оно твое.
— А что если… я отдам его тебе?
— Нет. Ты отдашь его той женщине, на которой женишься.
— Значит, сначала надо сделать предложение?
Джина с негодованием посмотрела на него.
— Перестань шутить. Мне ваши шутки уже вот где…
— Я не шучу. Джина. Ты выйдешь за меня замуж?
Она смотрела на него молча, потому что дыхание все равно перехватило.
— Да нет, я понимаю, все как-то неожиданно, но… Джина, ты та самая, которую я ждал всю жизнь. Я ведь влюбился в тебя в ту самую минуту, когда увидел впервые. Только не сразу это понял.
Она все смотрела и смотрела, а в изумрудно-синих глазах закипали слезы, и Рикардо заговорил быстрее и испуганнее:
— Я знаю, я гад, я тебя так страшно оскорблял, прости меня, пожалуйста! Но я подумал… я надеялся, что ты ко мне чувствуешь хоть что-то… Я ошибался, наверное…
— Нет. Ты не ошибался. Я влюбилась в тебя. Сразу. В Темном Лесу. Встретила Сероглазого Короля и влюбилась.
— Любимая…
Он бережно притянул ее к себе. Золотая маскарадная маска весело смеялась над влюбленными, сверкая изумрудными, как у Джины, глазами.
Они лежали в объятиях друг друга, остывали и угасали, молчали, наслаждались тишиной и пили дыхание друг друга. Наконец Рикардо тихо спросил:
— Почему он все-таки оставил тебе кольцо?
— Рикардо!
— Нет, саrа mia, я больше не об этом! Я просто хочу понять…
Она соскочила с кровати, обнаженная, легкая, прекрасная… Подбежала к шкатулке с драгоценностями и с самого дна достала бережно свернутое письмо Джона.
— Читай. Ты все поймешь.
"Дорогая Джина! Хотя мы знали друг друга не так уж долго, ты стала мне настоящей дочерью, о которой я всегда мечтал, и твои тепло и доброта согрели меня на закате моих дней.
В конверте ты найдешь кольцо. Его носила Роза, моя жена, а после ее смерти я сделал из него нечто вроде медальона, но теперь пришло ему время вновь стать кольцом. Роза считала его чуточку волшебным, и я склонен с ней согласиться. Если и есть на земле магические кольца, то это одно из них. Роза надела его — и мы с ней встретились впервые, а после этого не расставались до самой ее смерти. Мы были счастливы, Джина, и я от всей души желаю этого и тебе.
Я знаю, знаю, моя девочка, ты очень любила Стивена, а ваша с ним совместная жизнь оказалась такой невероятно короткой. Ты слишком молода для такого горя и такой боли, и послушай-ка, что я тебе скажу: тот, кто потерял свою любовь, имеет право оплакивать ее, но нельзя оплакивать ее вечно. Жизнь идет своим чередом, все вокруг меняется, и на смену февралю приходит март, а за ним — колдовской апрель. А на смену одиночеству — новые встречи. Будь счастлива. Джон".
Рикардо помолчал. Бережно свернул письмо и отдал Джине.
— Спасибо, что доверилась мне. Это было важно. Я должен был понять. И научиться любить и прощать.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя. Джина?
— А?
— Давай не будем сегодня вставать?
— А Мария?
— Ну что "Мария"! Не беспокойся, ты всегда сможешь ее подкупить…
— Чем же можно подкупить Марию?
— Ты ей скажешь, что она будет подружкой невесты.
Эпилог
В день своей свадьбы все невесты во все времена и во всех странах нервничают. Джина Хьюстон не была исключением. Она металась по комнате, роняла булавки, перчатки, цветы…
Мария, в необъятном шелковом платье и с лентами на голове, то и дело прикладывала к глазам носовой платок и что-то тихо приговаривала про себя. Джина не прислушивалась. Мария была настоящим знатоком старинных обрядов и, скорее всего, в данный момент наводила порчу на всех, кто желал плохого "голубке Джине".