Сама "голубка Джина" чувствовала себя как никогда близкой к нервному срыву. В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

— Не открывай, голубка моя! Ему нельзя тебя видеть, до самого алтаря нельзя…

— Мария, это же не может быть Рикардо, он уже в церкви, это мы опаздываем… Боже! Что это?!

Обе взвизгнули и отскочили. В распахнутой двери виднелся большой раскидистый куст цветущего шиповника. Он стоял прямо посреди коридора и слегка покачивался.

На кусте висели атласные ленты, звенели серебряные колокольчики и несколько истошно завывала механическая канарейка.

Через мгновение куст раздвинулся, и из самой его середины вынырнуло исцарапанное смуглое лицо.

— Мессер Адриануччо!

— Адриано!

— Тс-с-с!!! Глупые тетки, чего вы орете! У меня опять начнется медвежья болезнь.

— А что случилось? Ты сбежал из больницы?

— Во-первых, не сбежал, а отпросился…

— Мессер Адриануччо, у вас кровь на щечке…

— Мария, умолкни! Я терпел вековой гнет, но теперь баста. Я большой мальчик и сам скоро женюсь. Кровь не пугает настоящих мужчин, отойди от меня, я хочу, чтобы меня украшали шрамы…

— Адриано!

— Молчу. Меня вообще здесь нет. Это просто куст шиповника.

— Где ты его взял, дурачок?

— В ботаническом саду, дурочка. Где же еще.

— А зачем?

— Ой! Смотрите на нее. Не дошло? Это же настоящий партизанский подарок! Маскировка называется. Давай прямо с ним в церковь пойдем! Представляешь, как Рик удивится! Сейчас я тебя научу…

Из окон Палаццо деи Кавалли несся громкий и звонкий хохот, и гондольеры, плывущие по Большому Каналу, улыбались и одобрительно покачивали головами.

О, Венеция…