Я почти закончила там работу, когда случайно встретила дочь хозяев, мою однокурсницу Марианну. Разумеется, она меня узнала. Подошла ко мне и спросила:

– Ты что тут делаешь? Тебе кто разрешил прийти в наш дом?

Я пожала плечами, спокойно сказала:

– Как видишь, работаю. А пригласила меня твоя мать. Пропусти, мне идти надо.

Назавтра в Академии меня встретила гробовая тишина, потом в спину прилетело:

– Садовница!

Это словечко надолго аристократки прилепили ко мне. Мне было все равно, у меня были свои проблемы, и девчонок это бесило все сильнее.

Потом я, сама не желая, вмешалась в любимую забаву наших "ледей". После лекций в парке Академии я поджидала Витька, он задерживался. Сидела на скамье под раскидистым деревом, рядом с дорожкой, по которой студенты ходили в корпуса общежития. Услышав какую-то возню и приглушённый писк, я выглянула. Несколько моих однокурсниц-аристократок лениво пинали девочку с нашего факультета, из крестьян. Ещё одна девица деловито копалась в ее сумке с учебниками. Найдя чернильницу, радостно взялась поливать то учебники, то голову несчастной жертвы. Понятное дело, что меня понесло восстанавливать справедливость.

Девицы были все, как на подбор, в модернизированных длинных форменных платьях, с высокими причёсками. Что значит модернизированными? А то и значит, что сшиты они из дорогих тканей, украшены то ленточками, то бантиками, то рюшечками, рассчитаны на ношение корсета. А я успела переодеться после занятий, и платье у меня лежало в рюкзачке Колиного производства, то есть с пространственным расширением. И уже надела свои любимые джинсы и кеды. Поэтому подбежав к ним, с ходу вступила в бой - хорошенько пнула одну девчонку пониже спины, та полетела на свою подругу и обе завалились на землю, барахтаясь в пышных юбках. Дернула за волосы ещё одну, разрушив ее "вавилонскую башню", и заставив ее зареветь белугой, так как накладной шиньон слетел на землю. Пока вокруг кутерьма, жертва этой компашки быстро улепетнула. А я заметила в начале аллеи идущих Витька, второго студента и их преподавателя. И решила сделать свой любимый финт - исчезла и появилась за их спинами, воскликнув:

– Витя, вот ты где! А я тебя в холле ждала!

Мы все вчетвером подошли к месту, где ещё барахтались девчонки, пытаясь подняться и оценить ущерб. Та, которая "шутила" с чернильницей, оказалась ещё и сама залита чернилами, ее, падая, зацепила соседка, она и облилась. Преподаватель строгим голосом сказал:

– Что здесь происходит? Студентки, вы ведь знаете, что драки в Академии запрещены! Я буду вынужден сообщить вашему декану!

Девчонки, хныча, начали тыкать в меня пальцами (фу, где их манерам учили! Нет на них леди Кейды!) и перебивая друг друга, доказывать преподавателю, что это я их избила. Я тут же приняла вид облыжно оболганной невинности. На всякий случай. Препод с недоверием покосился в мою сторону, оценивая мою тощую фигуру и крепеньких барышень. Потом сказал:

– Студентки, вы ещё и лгуньи! Поскольку я и ещё двое студентов можем засвидетельствовать, что когда тут происходила драка, виконтесса Трум как раз догнала нас со стороны учебного корпуса!

От внезапного изменения моего социального статуса девицам явно поплохело. Да и непонятная ситуация с тем, что я одновременно участвовала в побоище и шла с преподавателем (девчонки просто не заметили моего перемещения, их тогда больше волновали собственные травмы и ущерб) тоже добавляла морального унижения. Да ещё двое таких симпатичных студентов увидели их в таком скандализованном виде!! В общем, все это им не принесло особой любви ко мне. О чём свидетельствовали жаркие взгляды в мою сторону.

Витька я, разумеется, не обманула своим ангельским видом, дома я все ему рассказала, но Витёк кремень, он никому не расскажет. Хотя дяде Дару донесут уже сегодня, не сомневаюсь. Вот мы пока и решили пересидеть первую грозу здесь, в столице.

А проблема у меня сейчас одна и я не знаю, как мне лучше поступить, тем более что виновата я сама. И проблему эту зовут Рейнар, маркиз Горан. Метр девяносто роста, косая сажень в плечах, внешность Аполлона, только в брюнетистом варианте. Я рядом с ним, даже расфуфыренная, как в прошлый раз в театре, смотрюсь тощим цыпленком-недокормышем. А если без макияжа и в трениках и вовсе мышь мышью. Серая.

Да, он мне очень понравился, когда я встретила его в первый раз. И даже влюбилась со всем пылом первой девичьей любви. Да чего уж там - я грезила о нем, мечтала днём и ночью. Магия моя тогда была нестабильна, меня то и дело уносило куда попало, стоило только подумать о чем-то, связанном с этим местом. Вот так однажды сидела я ночью, не спалось, мечталось о маркизе... как вдруг, хлоп! и я оказываюсь в микроскопической пижамке, взлохмаченная, босая и с кошкой на руках в спальне маркиза в королевском дворце, где мой сияющий в моих мечтах маркиз сосредоточенно мм... удовлетворял свои сексуальные потребности с одной из порядочных фрейлин королевы. Порядочных - это от слова "всем по порядку", а вовсе не от слова добродетель. Скандал вышел знатный, пришлось вмешиваться Его Величеству, дура - фрейлина своим визгом поставила на уши половину дворца и вся эта половина примчалась посмотреть на сие действо. Хорошо, король Георг меня узнал и быстро выгнал лишних вон. А маркиз меня не узнал, что самое обидное. Но, как человек чести, сделал мне предложение. Я вообще тогда ничего не соображала, в ступоре была каком-то. Но мама оказалась предусмотрительной, в отличие от меня, и выторговала для меня послабление - свадьба не раньше, чем я закончу учебу в Академии.

Соображать, что же я натворила, начала только через пару месяцев, когда оказалось, что даже статус невесты маркиза будет меня душить, как ошейник. То необходимо присутствовать на официальных мероприятиях, то на приемах, то на балах, где маркизу одному присутствовать невместно. Вот и приходилось снимать любимые трением с футболкой, терпеть всяческие гигиеническо-зверские процедуры, обряжаться в очередное статусное платье и увешиваться драгоценностями, как ёлка. И тащиться с маркизом в свет, вися у него на руке, улыбаясь счастливо до коренных зубов и неся какой-то вздор.