Григорий с улыбкой взял в руки пухлый том и громко прочитал вслух:

— «Крымская война».

— Интересуетесь трудами академика Тарле? — вежливо поинтересовался мигом проснувшийся старик, наклонив по-птичьи, набок, голову со смешным венчиком седых волос на макушке.

— Знакомая одна интересуется, — честно ответил Дивин. — Даже шапку-маску мне специальную для холодного времени из шерсти связала — рассказывала, будто английские солдаты во время Крымской кампании придумали. «Балаклава» называется, не слышали?

— Как же, знаю! — оживился старик. — А эта ваша знакомая, она что же, историк?

— Подавальщица в нашем полку, — развел руками экспат. — На историческом факультете она до войны училась. Но решила вот на фронт пойти. Как думаете, эта книга для нее хорошим подарком будет?

— Ну, если только этот конкретный период времени ее на самом деле интересует, — осторожно сказал продавец. — Надо же, подавальщица-историк! — он удивленно покачал головой. — Какой причудливый фортель иногда выкидывает время.

— Беру! — решился лейтенант и полез в карман за деньгами. — Сколько с меня?

— Вы только учтите, товарищ командир, — замялся старик, — что это лишь первый том. А следующими, к сожалению, не располагаю. Не выпускали их еще.

— Жаль, — огорчился Григорий. А потом вдруг улыбнулся. — Тогда мы к вам вместе за недостающими придем, договорились?

— Когда же?

— Когда? — задумался на секунду Дивин, но тут же нашелся. — А после войны!

Старик с грустью посмотрел на него.

— Хорошо, я буду вас ждать. Только вы обязательно приходите. А то, знаете, как сейчас частенько бывает, договоришься о чем-то с человеком, а потом, — он горько улыбнулся. — Да кому, собственно, я это рассказываю, вы и без меня все очень хорошо знаете. Вы ведь скоро опять на фронт?

— Да, — не стал скрывать Григорий. — Через несколько дней уеду. Но, — он заговорщически подмигнул продавцу, — от меня вы не отделаетесь, правду говорю. Я обязательно вернусь, так и знайте! Поэтому следите за выпуском следующих томов, они обязательно понадобятся.

***

На следующий день все летчики в назначенное время стояли у Спасских ворот Кремля. Получили по списку пропуска и дружной гурьбой направились внутрь. Дорога вела мимо старинных зданий явно не постройки советской эпохи. Дивин во все глаза рассматривал древнюю крепость, что стала рабочей резиденцией советского правительства. Любопытное решение. Интересно, мелькнула вдруг в голове мимолетная мысль, а вручать Звезды им будет сам Сталин?

Оказалось, что нет. Перед тем, как пилоты вошли в круглый зал Верховного Совета, где должно было состояться награждение, их несколько раз останавливали контролеры, которые проверяли пропуск и спрашивали, есть ли у кого-то оружие, какой-то неприметный мужичок в темно-сером костюме бодрой скороговоркой протрещал, как следует себя вести во время церемонии, куда выходить, что говорить, в каком порядке рассаживаться.

— Учтите, товарищи, — отдельно предупредил он, — Михаил Иванович уже в возрасте, поэтому сильно ему ладонь не сжимайте, а то она у него потом опухает. Вас ведь много, а он один! — Наверное, это имело смысл. Экспат прикинул: помимо летчиков за Звездами прибыли еще десятка полтора бойцов и командиров из разных родов войск. Соответственно, если каждый на радостях стиснет со всей силы старческую ладошку, то дедушке действительно придется не сладко. А если учесть, что подобные церемонии проводятся регулярно, судя по тем спискам, что публикуются в газетах, то получается, что отойти от молодецких рукопожатий Михаил Иванович явно не успевает.

— Ага, значит, нас сам Калинин будет награждать, — шепнул Григорию знакомый капитан-истребитель. — Никогда бы не подумал, что доведется когда-нибудь с ним поручкаться. Смотри, «горбатый», не покалечь всесоюзного старосту — ты вон какой здоровенный бугай вымахал, бомбы небось одной левой тягаешь — если с ним что-нибудь случится, кто мне тогда Звезду вручит?

— За собой лучше смотри, «маленький», — шутливо отмахнулся от него экспат. — Вдруг тебя раньше вызовут?

Настроение у него было приподнято-праздничное. Даже волновался немного, в чем Григорий неожиданно признался сам себе. Аура что ли в Кремле такая? Вот, вроде, и отнесся к присвоению звания Героя довольно спокойно, когда узнал, а сейчас почему-то внутри словно туго натянутая струна дрожит. Чудно.

— Прошу, товарищи, проходите, — распахнул перед ними двери в ярко освещенный зал тот самый мужичок, что инструктировал по правилам поведения. — Рассаживайтесь по местам, товарищ Калинин вас уже ждет. Не задерживайтесь, пожалуйста, мероприятие должно идти строго по плану!

А вот дальше все оказалось насквозь обыденно и как-то буднично что ли? Калинин, маленький старичок с небольшой седенькой бородкой, негромко и медленно, иногда делая передышки, поздравил собравшихся, пожелал поскорее сломать хребет фашистской гадине, с честью выполнить свой долг и прочие положенные слова, приличествующие моменту. Невооруженным глазом было видно, что он не очень хорошо себя чувствует и Григорию вдруг стало его ужасно жалко. Ну зачем, скажите на милость, так мучить пожилого человека, неужели не нашлось кого-нибудь другого, кто заменил бы его?