Подумаешь, подозревают они, да кто не знает, что там торгуют и торговать будут?! Кажется, я сделал «Грешникам» неплохую рекламу. Люди падки на кровавые постэффекты. Интересно, сколько в ближайшую неделю будет стоить посидеть за «тем самым столом»? Я хмыкнул и, автоматически взяв стакан с водой, выпил половину.

– После таких подвигов, я подумал, что тебя не стоит слишком рано будить нашим фоном постоянной связи. Ты хорошо выложился в эту ночь. Тебе следовало отдохнуть.

Я не стал давиться водой, ронять стакан, изумленно отвешивать челюсть и вести себя так, как это было бы положено герою комикса. Хотя очень хотелось, конечно. Хотелось заорать и потрясти Оскара за грудки, вскочить и вырвать кружку из рук Кайто, и вообще повести себя… глупо. Вот именно.

Но сейчас мне было почему-то страшно. И я не понимал, что происходит. А когда я не понимаю, что происходит, это меня нервирует. И всем в команде это давно известно. И должны быть очень веские причины, чтобы давать мне для этого повод.

Поэтому я осторожно поставил стакан на стол, свернул и отложил газету и начал завтракать.

Если и случилась уже какая-то сверхгадость, я не желаю встречать ее с пустым желудком. А то, боюсь, мне с ней не справиться.

– Вот видишь, Кайто, – спокойный голос Оскара буквально переливался мягкостью интонаций. – Мартин у нас вполне вменяемый человек. А ты мне что-то рассказывал про какого-то маньяка. Тут явная ошибка.

Я жевал и старался уловить хотя бы намек на яд в голосе Стаковски. Как же, размечтался.

И еще я понял, что зря я надеялся, будто Кай не заметил моего состояния на всплеске адреналина. М-да, ну ладно, с этим я разберусь позже.

– Это я поставил блокировку на связь. Не волнуйся.

Я пожал плечами – да хоть два блока, если это было так важно.

Я доел яичницу и салат и принялся за кофе с пирожными. Легчайший сметанный крем, орехи и совсем чуть-чуть бисквита. Мечта гурмана, а не десерт.

– Мороженого?

Я сказал, что не буду падать со стула? Ну да, я только прекратил жевать и, выпучив глаза, помотал головой, пробормотав сквозь зубы:

– Нет уф, данкхфе.

– Как хочешь. Значит, потом. Просто учти, что мы его заказали.

– Угу.

Я кивнул и подумал, что надо завязывать с кофе, а то, может, потом бежать придется в два раза быстрее – время-то идет.

– Ну? – Я похлопал себя по карманам и уже не удивился, когда Оскар протянул мне зажженную сигарету. – Спасибо. Что у нас стряслось?

Кай и Оскар обменялись своими фирменными «очень многозначительными» взглядами.

Все-таки я иногда подозреваю, что Оскар гораздо лучше владеет телепатией, чем показывает. На меня ведь тоже, бывает, находят озарения и предчувствия. А уж править людей или вероятности – это вообще чем-то схоже. Хотя никто ведь не проводил исследований насчет процентной вероятности развития параллельных Даров в одном паранорме. И я лично пока не встречал запараллеленные таланты.

– Ну-у-у?

Я потянул гласную, давая понять, что мое терпение не бесконечно. Кай «разорвал» свой взгляд с Оскаром и, пожав плечами, снова уткнулся в свою кружку. Оскар вздохнул и выдал вопрос, который я от него мог ожидать меньше всего. Если вообще мог ожидать.

– Хм, Март, а как ты относишься к вампирам?

– Я к ним не отношусь.

Я ляпнул первое, что пришло в голову, и только потом понял, что Стаковски абсолютно серьезен. Он смотрел на меня так изучающе, что мне поплохело.

– Оскар, не дури, какие вампиры?! На дворе конец двадцать второго века!

Стаковски как-то нервно улыбнулся и присел за стол напротив меня. Заглянул мне в глаза и очень проникновенно спросил:

– Ты мне веришь, Мартин?

Я пожал плечами.

– Ты – мой босс. И пока… Ну да. Ну и что?

– Так вот, поверь мне. Они существуют.

– Та-а-ак. – Я не стал делать резких движений – мало ли что человеку в таком состоянии может прийти в голову? – и очень осторожно покосился на Кая. – И что за дурь тебе продали, пока меня не было?

Кай кисло улыбнулся и обратился к Стаковски:

– Я же сказал, он не поверит.

– Надо, чтобы поверил, Кайто. Ты же понимаешь.

Кай опять пожал плечами и равнодушно отвернулся. Я никогда не видел его таким. Обычно все просьбы Оскара для него были чем-то вроде Святого Писания, и если Оскар сказал «надо», Миядзаки будет в первых рядах, чтобы это сделать. Ну, если, конечно, ведущий не запретит ему этого с самого начала.

Я хихикнул.

– Оскар, ты же знаешь, дурь для телепата – верная смерть. Ты на что его подбиваешь?

Я, конечно, понимал, что мое хихиканье – это нервное, но уж очень не радовала меня перспектива поверить, что я остался один на один с двумя обдолбавшимися паранормами. Или еще того хуже. Но эту мысль я постарался прогнать еще быстрее. Уходить негодяйка не хотела. Оскар и правда был моим боссом, и мне было важно верить ему – от этого часто зависела моя жизнь.

Оскар мрачно глянул на меня.