Мы расположились вокруг столика, на котором Кай развернул свой ноут, запустил программы и минут пятнадцать побегал пальцами по сенс-клавиатуре.

– Защита поставлена.

Я заглянул ему через плечо.

– Опять порно?

– А что? Зато точно никто не будет просматривать и уточнять, что делается на остальном пространстве, пока тут такое творится.

– Богатая у тебя фантазия…

Я хихикнул, глядя, что вытворяют на экране четверо мужчин с нашими лицами.

– Не так уж это и сложно. Обычное гей-порно и наше наложение. Если не тестировать, то никакая аппаратура не заметит. Немного подкорректировать интерьер…

Оскар насмешливо покосился в нашу сторону. Тема была не нова. Еще одно из правил конспирации: выкинь что-нибудь такое, что заставит всех обращать внимание на что угодно, хоть на твой член, но только не на то, чем ты занимаешься на самом деле. Так что со случайными следящими системами мы расправлялись давно и просто.

Прихватив из бара пару бокалов, один с виски с содовой для себя и другой с кока-колой для Кая, Оскар поставил их на стол и подсел к Кайто. Между ними и вторым диваном, с устроившимся на нем Джонасом, стоял стол.

А мне не сиделось, адреналин уже начал свой вальс по венам, и скоро, я уже чувствовал как, его плавное движение перерастет в горячую латину. Так что, стараясь сбросить напряжение, я начал выкладывать шагами по комнате сложную траекторию своих размышлений.

Оскар откинулся на спинку и, прикрыв глаза, начал:

– Итак, что мы имеем на данный момент. Пропавшие, 20 фунтов 9 унций чистого золота запредельной и, кроме всего прочего, еще и исторической ценности. Привычный нечистый на руку клиент. Устроенная им для своих личных целей выставка, на которой и произошло это досадное происшествие. Что удалось узнать, Мартин?

Я как раз налил себе мартини с соком и усмехнулся, дегустируя первый глоток. Ожидание скрестилось на мне тремя вопросительными взглядами. Я не стал их томить.

– Все верно. Восемь дней назад в этом городе была устроена грандиозная выставка культовых предметов жителей доколумбовой Америки. Лукас действительно много в нее вложил и как устроитель, и как один из ведущих коллекционеров в мире. Шарик также совершенно законно принадлежит ему. Он и правда фанат этого дела. По два дня назад одна из главных фишек экспозиции и по совместительству личный, крутой исторический экземпляр был бессовестно похищен. Горе!

Я театрально шмыгнул носом и сделал еще один глоток.

Все уже давно привыкли к моему позерству и терпеливо ждали прямой информации. У каждого своя манера работать.

– Кай, сделай милость, как можно тщательней проверь технику стендов. Ничего странного нет?

Я бил почти наугад. Что-то заставило меня дернуться, когда я качал мысли доблестного офицера полиции.

– А Лукас, конечно, не просто так выставку замутил. Пет.

– Есть!

Мысль Кая была профессионально равнодушна.

Иногда мне казалось, что мальчишка просто срастается со своей техникой, превращаясь в какой-то новый вид, в биоэлектронное существо, симбиоз человека и компьютера. И мысли у него тогда становятся… как электронные цепочки сквозь мозг. Вот как сейчас.

– С самого начала выставки есть сбои почти во всех силовых экранах. И в нашем тоже. Сбои минимальны. Секунды две три, не больше. И они абсолютно непредсказуемы. С виду. Неполадка была признана минимальной и оставлена до более спокойных времен. А зря.

Кай встретился со мной взглядом. Я кивнул.

– Именно. Но зато уже можно прикинуть скорость и четкость проведения операции хищения. Не так ли?

Я перевел взгляд на Стаковски. Тот даже не открыл глаз.

– Дальше. Что это за шар и зачем его так показушно красть?

– О! Это очень забавная история. Шар был куплен Лукасом почти случайно. Кто-то из его должников разорился и начал загонять свою коллекцию. А наш клиент подсуетился и забрал у него ее всю, якобы за долги. Но это нас как раз не касается. Та сторона почти чиста.