Проговорив всего несколько минут с другом, Александр юноша на кухню, предварительно подняв упавший мусорный пакет и поставив его поближе к двери, взял стакан, вылил остатки воды в раковину, сполоснул стакан, поставил его на поверхность для сушки посуды перевернув вверх дном, вышел с кухни и выключил свет.

Прокрутив в голове стандартный набор совершаемых перед выходом действий, Александр поставил в этом списке галочку напротив отметки «всё в порядке» и подошел к тумбочке с обувью, достал оттуда черные кроссовки довольно симпатичного вида, посмотрел на них и мысленно произнёс, – хм, чистенькие, значит, не придется чистить. И кому в голову может прийти мысль, чистить обувь в пол второго ночи, для того, чтобы на десять, а то от силы двадцать минут выйти на пустынные улицы центра города, пройтись около пятисот метров в темноте и быть замеченным с чистой обувью, тем более что на улице погода не очень важная и далеко не сухой асфальт.

Быстренько надев кроссы, Сокольский повернулся к шкафу для верхней одежды и достал кожаную куртку. Она была сделана из овечьей кожи чёрного цвета, что в принципе гармонировало с ботинками, ремнём, которого всё равно не видно, носками, что тоже немаловажно и цветом глаз, которые успели превратиться из светло-карих в почти чёрные. Такая особенность была ему присуща.

Небрежным движением набросив на себя эту куртёху так, как делают обычно герои каких-нибудь боевиков, он застегнул молнию, которая по задумкам дизайнеров шла по диагонали, что в свою очередь придавало европейский стиль одежды. Взяв сумку в руку, подойдя к зеркалу, висевшему напротив входной двери, Александр ещё раз окинул себя взглядом перед выходом. Как потом ему показалось странным, он ни с того, ни с сего выдал, – приключение начинается!

После он выключил свет, открыл дверь, вышел из квартиры, закрыл дверь, тихонько хлопнув ею, чтобы не быть шумным в такой поздний час, спустился по лестнице и вышел на улицу, мысленно приветствуя тихий и местами спящий мир.

Но этот самый мир приготовил ему, пожалуй, самое удивительное обстоятельство, которое вскоре поменяет всю его жизнь.

Квартира Кристины Бино.

1.25 ночи.

Наконец-то покончив с процессом укомплектовки своего внешнего вида, состоявшего из тёмно-синих облегающих ноги джинс, которые плавно переходили в кремовый свитер, скрывающий футболку белого цвета. Свитер был как влитой и обтягивал идеальные формы фигуры Кристины.

На лице Кристины отсутствовала какая-либо косметика, разве что только она немного подвела ресницы, и без того вводящие в состояние гипноза нормально ориентированный мужской пол. Природа и смешение итальянской и русской крови наградили ее смуглой кожей, ровным носиком, слегка пышноватыми и четкими губками, да и вообще ей часто говорили, что она была чуть краше, чем смесь Орнеллы Мути и Моники Беллуччи в глубокой молодости.

Выйдя из спальни Кристина двинулась к выходу.

Проходя мимо книжного шкафа, она остановилась, повернулась к нему лицом, прищурив правый глаз и вытянув в трубочку чуть влажные от гигиенической помады губы. Идя к выходу, она в мгновение вспомнила, о чем её просил папа: «…только будь осторожна, и если надо возьми с собой сама знаешь, что»

Вспомнив это, брюнетка резко остановилась и приняла задумчивое выражение лица. Тут неожиданно для неё и очень неудачно заныл полуразрушенный зуб.

– Семь кругов ада начинаются! – подумалось ей, и она вслух добавила, – добро пожаловать на первый! – и приложив правую руку в той же стороне щеки, она принялась искать нужную ей книгу.

Кристина бегала пытливым взглядом по обложкам и названиям, удивляясь тому, что она сразу не может обратить на неё внимание. Всему причиной ноющая боль, да и только. Однако хозяйка библиотеки знала её название, и суть этой книги, а еще больше её радовал скрытый в ней смысл. Метав взгляд с полки на полку, она неожиданно остановил свой взор, убрав прищур и вытянутые губки с лица и в мгновение состроив самую коварную и хитрую улыбку которою только могла сделать.

– Ага, вот она. Книга перемен… – прошептала Кристи.

Это было переводное издание, вехи наиболее ранней из известной истории китайских философских текстов. В одной чёрной кожаной обложке, слегка потёртой, от того, что ей пришлось пройти немалый путь, прежде чем попасть в книжную коллекцию юной Бино, покоился глубокий жизненный смысл, описание мировоззрение на стратегию и тактику поведения в бою и то, как надо в этом Мире жить. Название книги состояло из иероглифов золотистого оттенка. Сами иероглифы были довольно крупные и навивали некий таинственней смысл.

Всегда, когда Кристина брала в руки сей шедевр, у нее пробегали по спине холодные мурашки и плавно переходили в прилив краски на лице. Вот и сейчас, отогнав эти чувства, она погладила правой рукой по обложке этой самой книги, аккуратно взявшись за край толстой кожаной обложки, чуть сместила ее вверх и услышала характерный металлический щелчок.

Перевернув обложку она с ухмылкой на лице на мгновение позволила себе лицезреть следующую картину: по всему периметру и объему страниц шел прямоугольник, поднимавшийся высокими бортам от задней обложки, а внутренний объём страниц был вырезан, словно кто возвел строение в форме прямоугольника и забыл заполнить внутренность. Но внутренность имела поистине устрашающий смысл – травматический Walther PPK стального ледяного цвета был прикреплен к специальным держателям.

Посмотрев оружие, Кристина вспомнила долгие процедуры получения лицензии и то, как отец приобрёл ей оружие, как тогда он говорил, – на всякий случай.

Оно было полностью законно оформлено, имелось разрешение на хранение и ношение его. Обойма вмещала семь травматических патронов, и весил он сам около шестисот граммов. Но Кристина относилось к нему так же, как и отдавал стальной оттенок – холодно и безразлично.

В специальном месте Кристина имела несколько запасных обойм и каждый патрон с резиновой пулей был описан, периодически приходил следователь и осматривал травматическое оружие, описывал патроны. Но это было лишь в том случае, когда кого-нибудь убивали из подобного оружия, подобного калибра или наносил травмы резиновыми пулями. А так никаких претензий к мирно покоящемуся разносчику смерти не было. Изредка Кристина доставала его, разбирала, смазывала оружейным маслом подвижные детали и преспокойно клала на место. Кстати, она могла его разобрать и собрать обратно с закрытыми глазами. В первое время это её забавляло, она оттачивала свой новый навык, но потом потеряла к этому интерес и пистолет изредка стал видеть дневной свет.