Фиодор раздумывал. Сегодня он опять увидел Сергея совсем другим. Это был не светский щеголь, не блестящий офицер в парадной форме, который покоряет сердца романтичных барышень в столичных гостиных. Это был сосредоточенный, умный военный, решительный и стремительный, не теряющий зря времени. Ведь не стал же он ахать и выяснять, правда ли кот говорит, поверил сразу и без промедления начал действовать. Вот такой Сергей вызывал у Федьки, для которого вообще не существовало авторитетов, уважение.

ЧАСОМ РАНЕЕ

Сквозь мерный гул в голове, дергающую периодическую боль в ней же, многострадальной, сознание нехотя возвращалось ко мне, а также отрывочные воспоминания. Вот мы с котом садимся на лошадь, вот подъезжает Роман... что ему надо? Ах, да, он же сопровождает меня, нам почти по пути! И я ведь хотела с ним поговорить… кажется, разговор был неприятным... он уехал… а я почему-то упала с лошади.

Возвращалось обоняние, слух, со зрением было хуже, все было каким-то мутным и темным. Потом до меня дошло, что я лежу в какой-то клетушке без окон, на кучке соломы, которая невыносимо воняла прелью. За стенкой бубнили голоса, о чем именно-не разобрать. Пошевелила руками - ногами, вроде целые, я даже не связана, но каждое движение отзывалось сильной болью в спине. Видимо, сильно ударилась, падая с лошади. О худшем не думала, где-то читала, что при переломе позвоночника с повреждением спинного мозга боли как раз не чувствуют. А раз болит - значит, все нормально, ушиб. Так я успокаивала себя, одновременно лихорадочно пытаясь понять - что это все значит? То, что Ветка взвилась и сбросила меня неслучайно - уже понятно. Но кому это надо и зачем? Врагов особых у меня вроде не было, конкурентов тоже, я ничью нишу тут, в Курске, не занимала, наоборот, даже освободила, уйдя с рынка торговли сахаром. Может, у соседей особой любви ко мне и не было, но до конфликтов не доходило. Разве что Панталон, но это глупо, все финансовые вопросы между нами завершены, на сахарный рынок я не выхожу, в плане матримониальных притязаний тоже не годна - я замужем. Разве что банально выкуп за меня потребовать у Сергея? Но он же не дурак, найдут ведь сразу, да и не наши 90-е на дворе. В общем, ничего умного в больную мою голову не приходило. Кстати, о голове. Потрогала рукой затылок - ничего себе шишка! Да и пальцы в чем-то липком, кровь что ли? Вначале думала, что травмировалась во время падения, потом поняла, что это длинная царапина от шпильки в волосах.

За стеной хлопнула дверь, бубнение усилилось, мне даже показалось, что в одном из голосов я узнала голос своего "дядюшки" Петра. А этот здесь, с какого бока? Тоже мне, рэкетир недоделанный, мало ему Федька на валенки напрудил! Федька!!! Как я не поняла сразу, что кота нет со мной! Только бы он был жив! Я никак не могла вспомнить, в какой момент исчез кот, и очень надеялась, что его не заметили похитители. Превозмогая боль, попыталась сесть на этой жалкой кучке соломы, прислониться к стене. От нее несло сильным холодом, впрочем, как от щелястого пола, но всё-таки вертикальное положение придавало некоторой уверенности в себе. Не желаю валяться у чьих-то ног! Только я устроилась у стены и перевела дух от боли, как дверь в этот чулан широко распахнулась, обрисовывая прямоугольник жидкого дневного света. В проёме двери появилась какая-то фигура, а сзади него кто-то угодливо проблеял.

– Не извольте беспокоиться, тут ваша барышня, живая, только зашиблась маненько!

Фигура шагнула в каморку, подняв в руке повыше керосиновую лампу. Осветив заодно и себя. Я вздохнула-все-таки Панталон! Но кажется, сегодня он трезв и, возможно, будет более благоразумен... хотя надежд на это немного. Подойдя поближе ко мне, он издевательски протянул.

– Ваша Светлость, княгинюшка! И в каких условиях, у моих ног! Теперь вот узнаете, каково это, когда так унижают!

Я удивилась.

– Простите, господин Торпыгин, когда это я вас унижала?

Панталон начинал злиться и выкрикивать что-то малопонятное.

– А вот когда не схотела замуж честь по чести выходить! Тебе ведь добром предлагали! Нет, деньги она отдала! Да плевать мне на эти деньги! Нет, ты мне отплатишь за то, что унизила меня! Ещё никто не смел, отказать Торпыгину! Мне никто не указ! Схочу - и разорю кого угодно, а схочу - и подарю эти деньги! Ещё бы баба какая-то нос бы не воротила! Да своего кота натравливала!

Я едва не хихикнула. Кота натравливала! Что он, собака что ли? Натравливать его. Панталон продолжал нести ахинею.

– Подумаешь, дворянка! Я, может, всю жизнь хотел, чтобы дворянка, аристократка, мне прислуживала да ублажала! Я, может, всю жизнь, с молодости, мечтал отомстить этим за Пантелеймошку! А тут, ишь, цаца какая, не желает она! А я вот желания твоего и спрашивать не буду!

– Но для ваших целей вам придется выбрать другую женщину, я тут вам не подхожу, замужем я! Вряд ли князь Сергей Николаевич будет согласен отдать вам свою жену!

– А кто сказал, что князька твоего спрашивать будут? Да и останется ли он вообще живой, чтобы его спрашивать?

Панталон вещал ещё что-то, бегая по тесной каморке, я с тревогой наблюдала за ним. Мало того, что при трезвости облика, он производил впечатление совершенно безумного человека, так ещё он активно размахивал рукой, в которой была лампа! Не приведи Господь, прольется керосин, или искра от пламени - ведь сгорим же! Если я не слишком переживала о судьбе самого Панталона и тех уродов, что меня похитили, то моя собственная жизнь волновала все сильнее.

Внезапно за дверью послышался какое-то сдавленное мычание и падение чего-то тяжёлого. Панталон насторожиться, затем резко подскочил ко мне, дёрнул за руку на себя так, что я мгновенно оказалась на ногах, взвизгнув от боли, пронзивший спину. Толкая меня впереди себя, он выглянул в другую комнатушку, довольно тесную. Там моим глазам открылась радостная картина -на полу валялся здоровый мужик, рядом с ним стоял наш Данила с какой-то оглоблей в руках. На лавке притулился бледный до синевы Петруха, а к его шее была приставлена шпага моего мужа, да и сам он, весь в наличии, тоже пребывал здесь же.