А в декабре мы поженились. Роспись и скромная свадьба для самых близких. Его и мои друзья и наши с Глебом родители. Жить решили отдельно от них. Так хотел Глеб, а я поддержала.

Пока мы учились, квартиру согласились оплачивать его родители. Небольшая однушка недалеко от университета нас вполне устраивала. Там мы и провели свою первую брачную ночь.

Всё случилось быстро. Поцелуй, неловкие ласки и болезненный первый раз. Пока я вытирала слезы, Глеб уже спал. На утро мучение повторилось. Я стала побаиваться совместных ночей и под разными предлогами ложилась в постель только тогда, когда муж уже засыпал. Нечасто, но Глеб всё же настаивал на близости. Каждый раз это случалось быстро и неловко. Мне казалось, в этом виновата я. Недостаточно сексуальная и пылкая, совершенно неопытная серая мышь. Я даже желание у мужа вызвать не могу. Более умудренная подруга советовала посмотреть фильмы для взрослых, и я рискнула. Один даже закачала на свой планшет в качестве учебного пособия. Купила красивое белье, чулки, пеньюар. Вечером явилась к мужу в спальню не после полуночи, как обычно, а почти следом за ним. От его удивленно-изумленного взгляда чуть не рассмеялась.

А когда я грациозно опустилась на него сверху, лаская губами, постепенно опускаясь к паху, он, кажется, перестал дышать. Как обычно, всё произошло быстро, но я на этом не остановилась. Пока Глеб, тяжело дыша, отходя от экстаза, продолжала поглаживать, нежно лаская кончиками пальцев его бедра, живот и снова ниже.

— Ты сегодня бесподобна, — только успел выдохнуть муж, как я почувствовала, что он снова хочет меня.

Теперь уже он ласкал меня везде, и наш второй раз за ночь был более продолжительным и жарким.

Я сама выбрала позу, прогнувшись перед ним кошкой. И всё получилось, а потом получилось ещё раз, когда я снова оседлала его. Уставшие лежали на влажном белье, обнявшись.

— Хочу, чтобы ты всегда была такой, — довольно улыбаясь, произнес Глеб.

— Буду, — послушно согласилась в ответ, радуясь своей маленькой победе.

— Я одного не пойму, откуда ты таких умений нахваталась? — подозрительно посмотрел на меня муж, резко нахмурившись.

Я потянулась за планшетом, не скрывая своих источников. Просмотр так нас увлек, что мы повторили одну из уже пройденных поз и изучили новую. Оказалось, что Глеб до свадьбы тоже был девственником, и фильмов для взрослых в его видеотеке не было, но так было раньше. Сейчас мы были готовы учиться и пробовать всё новое и не пройденное. Вечерами практиковали, а по утрам закрепляли увиденное. Постепенно наша семейная жизнь наладилась, мы закончили обучение, я пошла работать, а Глеб продолжил образование. Так прошёл ещё год, а потом внезапно муж решил, что я тяну его вниз, мешаю карьере. Он хотел учиться и профессионально расти, не задумываясь, где заработать и как прокормить семью. В его планах наметился переезд в Москву и карьерный рост в престижной компании. Мне же, рядом с ним места не нашлось. На мой вопрос: "А как же наша любовь?"

Муж ответил, что это ошибка молодости и ничего больше. Таких любовей у него будет ещё много, а сейчас ему надо подумать о своём будущем.

Я собрала вещи и переехала к родителям.

Развели нас без моего присутствия. Пойти в суд, я так и не решилась. От общих знакомых знала, что Глеб со своей девушкой уехал в Москву. Он с легкостью погрузился в новые отношения, а я за год после развода, так и не могла его забыть. Мужского внимания избегала, страшась новых разочарований.

А потом подруга купила машину и после аварии её привезли в эту больницу, где в соседней палате лежал Игнат Сбруев — увлечение первокурсницы, переросшее в первую любовь.

Заметила его в самый первый день в университетских стенах. Высокий, красивый, сильный. Даже перебитая бровь не портила его брутальной красоты, а только придавала ему мужественности. Темно-карие глаза, широкие, прямые брови, греческий нос и жесткие, четко очерченные, выразительные губы.

Такого нельзя не заметить и невозможно не влюбиться с первого взгляда. Головой понимала, что этот парень никогда не обратит на меня внимания, но продолжала о нём мечтать. Прокручивая ночами наше возможное знакомство и моделируя развитие отношений. Говорят, что мысли материализуются. Мечтала о том, что он заметит меня, и он заметил, но дальше события развивались совсем не так, как мне представлялось. Игнат оказался избалованным женским вниманием, самовлюбленным, наглым неандертальцем. Мы и не были знакомы вовсе, а он уже пытался меня облапать. Тогда я убежала из кухни, проревев полночи в подушку. Нелегко осознавать, что твой идеал всего лишь хам и бабник.

Игнат несколько раз пытался меня подкараулить в коридорах университета или в кухне общежития, но от одного его: "Ну, чего ты меня избегаешь? Я же на тебя запал" или "Ты такая сладкая, детка." — меня передергивало.

А когда он снова зажал меня в холле за пальмой, намереваясь поцеловать, влепила звонкую пощечину и потребовала не приближаться ко мне больше. Он и не приблизился. Словно забыл о моем существовании. Казалось, он намеренно стал избегать наших даже случайных встреч. Мою душу ещё какое-то время раздирали противоречивые чувства. Я страдала без него, заливая подушку слезами, но не могла с ним. Потом в моей жизни появился Глеб, и я успокоилась. Когда увидела Игната, лежащего в больничной палате, не прошла мимо. Могла помочь и хотела это сделать. Игнат оказался совсем не таким хамом, каким я его представляла. Мне импонировала его честность, открытость, прямота. У него была девушка, и он этого не скрывал, но я и не имела на него никаких видов как на мужчину. Ему требовалась помощь. И чем больше я отдавала заботы и тепла этому человеку, тем радостнее становилось моей душе. Я поняла простую истину, если хочешь тепла, любви, добра — поделись ими сама, и тебе вернется с избытком.

— Ты откуда это выплыла, подруга? — поинтересовалась Маша. — Палаты перепутала? Я в седьмой лежу.

— Я помню, но прежде решила в четвёртую зайти. Там Сбруев Игнат лежит. Помнишь такого?

— Еще бы. От его хамства моя подруга подушку слезами залила. Такое не забывается, — понимающе хмыкнула она, крутя в руках смартфон. — Сейчас то, что у него в палате забыла?

— Он лежачий. Ещё и его соседа по палате выписали. Хотела попросить тебя, ты не могла бы к нему иногда заходить? Еду из холодильника достать, посуду помыть, санитарку позвать. Это же нетрудно? Я бы осталась подольше, но мне тетрадки проверять. До дома ещё почти час добираться.

— Что, кроме нас с тобой, за ним и присмотреть некому? Жена, родственники?

— Есть девушка, но там всё запущено. Еще Семеныч какой-то приезжает иногда, но есть-то Игнату не раз в неделю хочется и в туалет опять же.

— Нет, подруга, это не ко мне. Я из-под мужика "утки" носить не стану, — возмущённо открестилась она.

— А я и не прошу, но едой из холодильника накормить можешь?

— Ладно, — без особого энтузиазма ответила Маша. — К вечеру зайду.

— Вот и хорошо. Ну, а у тебя как дела? Выписывать не думают?