Шрифт:
– Ребята, что у вас там? – вмешивается преподаватель.
Калужский с места не двигается. Я тяну Севера за собой на самую последнюю парту.
– Сядь уже, – шиплю на него.
– Открытый конфликт мы можем разобрать прямо сейчас, – заявляет психолог. – Заодно попрактикуемся.
– Не надо на мне ничего разбирать. Я в подопытные кролики не записывался. Нет у нас конфликта. Показалось вам.
– твое агрессивное поведение, Северов, говорит об обратном…
И понеслась!
Перепалки, споры, крики. Я сложила руки на столе, опустила на них голову и просто молчу. Его отец с утра раздраконил, вот он и бесится. Всем сейчас прилетит. Надо, чтобы Северов остыл, а они его еще больше заводят.
Со звонком нас отпускают. Школьный психолог, который и ведет у нас одноименный предмет, просит Платона и Артема задержаться.
– Подожди меня в коридоре, – просит Север.
Не знаю, о чем они говорили, но из кабинета парни вышли уже не такие горячие. Калужский кинул на Артема многообещающий недобрый взгляд и быстро ушел.
– Ты только помни, что у тебя травма, пожалуйста, – прошу его.
– Не переживай. Она не помешает мне набить ему морду, если придется. Идем, мы уже опаздываем.
Физкультура у нас сегодня последним уроком. Артема забирают на индивидуальное занятие с психологом, а мы бегаем по влажной дорожке на улице. Дождик все еще срывается с неба редкими каплями. Это не мешает преподавателю нещадно гонять нас по всем дисциплинам.
Я запрыгиваю на брусья, чтобы выполнить подтягивания. Руки скользят. Преподаватель подхватывает, чтобы не упала.
– Ребят, помогаем друг другу. Подержите, кто-нибудь Элю, чтобы она смогла выполнить упражнение.
– Я могу, – вызывается Платон.
– Не надо! – кричу сверху.
– Давай, Калужский. Только держать, а не распускать руки, – напоминает ему.
Платон высокий. Он перехватывает меня за косточки на бедрах и помогает подниматься, потом плавно опускаться вниз под пристальным взглядом физрука. До конца занятия остается совсем немного. Еще один подъем…
– Руки от нее убрал! – рявкают у меня за спиной.
Шум, рывок и меня больше не держат.
– Эй, эй, парни! Стоп! – к ним срывается преподаватель.
Спрыгиваю, разворачиваюсь. Артем успел провернуть какой-то прием и загнул Платона вывернув ему руку в болевом приеме.
– Северов, отпусти его, – требует преподаватель. – Это я дал задание, выполнять упражнения в таком формате, чтобы девчонки не соскальзывали с влажных брусьев.
– А ты и рад, да? – хрипит мой ревнивый сводный сильнее выворачивая руку Платона.
– Пусти, придурок. Сломаешь!
– А я тебя предупреждал. Прикоснешься к ней, останешься без рук!
– Север! – пришла моя очередь вмешиваться. – Хватит, все. Остановись. Он понял тебя. Ты же понял? – смотрю на Калужского. – Платон!
– Я не отступаюсь от девушки, которая мне нравится, – упрямо сипит он от боли.
– Тёма, ну не дури.
– Северов, это статья, – холодно произносит куратор. Кто ее позвал, интересно? – Куда у нас смотрит охрана?! – рявкает она. – Сломаешь ему руку и отец Калужского тебя посадит, ты знаешь. Отпусти его. Ваши разборки переходят все границы. Расходимся!
Артем швыряет Платона на мокрую траву, поднимает трость, подходит ко мне и обнимает, снова демонстрируя всем, что мы вместе. Ему даже на куратора уже наплевать. Он просто вот так решил, а я совсем не против такого расклада, хоть и понимаю, что от бабушки мы сегодня опять получим. Я все равно буду на его стороне, потому что нужна ему.
– Я не стану звонить родителям, – тихо говорит куратор, подойдя к нам, когда весь класс скрывается за дверями лицея, – ни вашим, ни твоему отцу, Платон. Но, – строго поднимает палец вверх, – это последнее предупреждение. На отчисление пойдете все втроем, чтобы никому обидно не было. Ясно?
– Спасибо, – первым кивает сводный.
Мы с Калужским не отстаем. Над нашими головами гремит гром, небо стало совсем черным и словно из ведра, тонна ледяной воды моментально промочила нас всех насквозь.
– Поехали отсюда, – тянет меня за руку Север, – я тут подумал и решил, что в субботу у нас будет еще одно свидание.
– Еще одно? – удивленно стреляю в него глазами, смахивая воду с носа.
– Ага. Мы повторим то, что будет сегодня, – улыбается он. – Смелее, моя промокшая любимая девочка. Обещаю, тебе понравится.
Глава 36
Артем
Адреналин плещется в крови требуя выхода, и я не нахожу ничего проще, кроме как развернуть свою девочку к себе и впиться в губы жестким поцелуем прямо под дождем посреди улицы. Мне плевать, что на нас смотрят, еще больше плевать, что и кто будет говорить. Я ведь уже озвучил, что это мое, а свое я могу и трогать, и целовать.