– Я только начал привыкать к этому перемещению.

Бартон Мери топнула ногой.

– Но это такое красивое тело!

– Есть другие тела, дитя, - сказал Пэйнтер.
– Такие же красивые.

– Сколько времени у нас осталось, как ты думаешь?
– спросил Джим.

– А, мы получили несколько месяцев. Единственное, в чем можно быть уверенным со слоринами, так это в их осторожности. Они не многое делают быстро.

– Я не хочу уходить, - заныла Бартон Мери.

– Это же не навсегда, детка, - попытался ее успокоить Пэйнтер. Однажды они про нас забудут, и мы вернемся. Слорины хорошо приспосабливают планеты для нашего вида. Вот почему мы их терпим. Разумеется, они изрядно тупы. Они слишком усердно работают. Даже корабли и то сами делают... за что мы им весьма благодарны. Они не знают другого общества, кроме бюрократического. Но это их проблемы, а не наши.

– А что ты сделал с правительственными инспекторами?
– спросил Смег, хватаясь за плечо Пцилимина, когда машину бросало в особенно глубокую рытвину.

– Я их порасспросил у себя в офисе, затенив его как следует и надев темные очки, - ответил Пцилимин.
– Не пользовался... мыслеоблаком.

– Это хорошо, - сказал Смег. Он замолчал на какое-то время, потом буркнул:

– Никак не могу выбросить из головы это проклятое стихотворение. Крутится и крутится.

– Стихи, говоришь?
– спросил Рик.

– Да. Это написано каким-то местным юмористом. Что-то похожее на "На блохе есть меньшие блошки, что ее терзают. А на них еще меньше, и тоже кусают". И все это продолжается до бесконечности.