Открыв глаза огляделся.

Безмолвие, полумрак, ни тебе покачивающих головками васильков, ни шуршащего под ногами клевера. Зато в избытке лепестков роз, хранившихся в гербарии размером с огромную книгу, каждая страница которой отделялась от последующей, тонкой почти не пропускающей свет, бумагой.

К рисункам и чертежам пришлось проявлять осторожность, дабы не наступить на сложенные в стопку, а кое-где просто, сваленные в кучу рулоны.

Всё находящееся в комнате жило жизнью, которую отец создавал годами.

Не в состоянии перебороть эмоции, Цезарь только и делал, что прислушивался к биению сердца, которое билось необычно сильно. Причина? Притяжение незнакомого мира, где всё жило наследием отца.

Руки потянулись к дневникам.

С минуты, как родитель вручил Цезарю труды свои, мысли о скрытых в тетрадях размышлениях держали в напряжении, оказывая благодатно влияющую на внутренний мир услугу.

Прикосновение ко всему, что принадлежало одному из самых великих учёных современности, накладывало отпечаток ответственности, настолько серьёзный, что Цезарь начал ощущать что-то вроде приостановки дыхания.

Исходящие из груди звуки, отстукивая удар за ударом уходили в неизвестность, чтобы уже там, на небесах, отыскав душу отца, поведать какой сын его переживает страх, восторг и удивление одновременно.

Так отожествлял для себя Цезарь пока ещё скрытые записи в дневниках.

Взяв датированный наиболее ранним сроком, Цезарь провёл рукой по, теснённому золотым орнаментом, переплёту.

Ощутив прикосновение к буквам, означающим, – «Судьба человечества», -затаил дыхание.

Представив насколько мощным будет поток эмоций и что предстоит испытать в ближайшие часы. Цезарь попытался взять себя в руки и только после того, как бушующая внутри стихия начала усмирять не в меру разбушевавшуюся фантазию, решил: – «Время окунуться в мир таинственности, наступило».

Раскрыв тетрадь пробежал глазами по заголовку.

«Родившись перед рождеством Христовым, в году 1503, жизнь свою закончу ночью, после знойного дня седьмого месяца 1566 года.

Похоронено тело должно в церкви Ордена Кордельеров, стоя. Причина тому – нежелание, чтобы когда ни будь, кто ни будь мог наступить мне ногою на горло.

На плите надгробной, чтобы красовалась близкая моему сердцу надпись: «Здесь покоятся кости Мишеля Нострадамуса, божественное перо которого было признано достойным сообщать людям о влиянии звёзд на будущие события, которые должны произойти на всём земном шаре.

Умер в Салоне, в Провансе в год благодати 1566, 2 июля, имея 63 года 10 месяцев и 17 дней от роду.

О, потомок, не трогай прах этот, и не завидуй покою здесь лежащего!»

Вспомнив, что отец предсказал собственную смерть, Цезарь настолько зримо представил склонённое над дневником лицо родителя, что комок слёз не замедлив подкатив к горлу, сковать дыхание.

Возглас вырвавшего из груди отчаяния должен был оповестить дом о мучениях души, и только благодаря воспитанной с детства воли, юноше удалось сдержать порыв бушующих в сознании страстей.

То, что значилось в последующих строках дневника, не только освобождало от нахлынувших переживаний, но и заставило окунуться в впечатления, что когда-то пережил Нострадамус сам.

«Год 1529.

Прошло двадцать шесть лет со дня моего появления на свет божий.

Случилось это благодаря родителям в Сен-Реми 14 декабря 15503 года.

Нет смысла перечислять, сколько всего было пережито и понято за все эти годы. Скажу только, где бы ни был, какую науку не постигал, душа всегда руководствовалось страстью познания мира. Арифметика, геометрия, астрономия прокладывали путь к тому, к чему имел влечение с детства.

Пройдя курс «семи искусств», принялся за изучение медицины, что вскоре привело к философии, а затем и к астрономии.

Учение в университете, получение степени бакалавра, медицинская практика, на всё ушло три десятилетия, после чего были года скитания в поисках самого себя. Перед глазами по сей день стоят лица тех, кто открывал дорогу в жизнь.

Но вот, что странно, взявшись за перо, я вдруг понял, что не испытываю желания писать о том, что было пережито. Почему? Не знаю. Возможно, слишком много было плохого. Возможно, устал. Возможно, в сознании не осталось места прошлому, поскольку будущее захватило всё.

Год 1537. Половину Европы охватила эпидемия чумы. Были моменты, когда казалось, в скором времени болезнь поглотит другие континенты тоже, причиной чему могло стать отсутствия методов борьбы. Изнуряющие организм кровопускания, чем руководствовались лекари того времени, не давало и не могло дать должного эффекта.

Как человек, обладающий познаниями в медицине, я обязан был помочь людям избавиться от ненавистной всем проказы, благо было от чего оттолкнуться. Умом и, благодаря экспериментам, я дошёл до того, что мог во всеуслышание заявить о нахождении желанного для всех снадобья, чему имелись многочисленные на то подтверждения. В Сей-Реми, двадцать шесть выздоровевших. В Каркасонии – сто восемнадцать. В Бордо, и того больше.