— Надо было мне сказать, — произносит Тимур спустя паузу, он замирает и находит мои глаза. Но уже в следующую секунду следует новый толчок, более глубокий и резкий.

Движения Тимура разливаются по внутренностям горячей ноющей болью, стекает по ноге влажной горячей дорожкой. Я дала себе слово молчать все время, но это слишком больно, чтобы не стонать и не вскрикивать.

Ладонь Тимура ложится на мою грудь и давит на нее, заставляя меня откинуться и лечь спиной на холодную поверхность его письменного стола. Моя девственность его не остановила, и он продолжает двигаться, не меняя темпа, медленно и глубоко.

Не понимаю, как от секса можно получать удовольствие. Промежность жжет и тянет, его член ощущается раскаленной палкой. Неужели так будет всегда? Я должна стерпеть.

Проходит минута, две, кажется, словно целая вечность. Его движения меняются, становиться более прерывистыми и быстрыми. Боль тоже меняет свои оттенки: теперь вместо резких и простреливающих ощущений, я чувствую тупые и ноющие покалывания в промежности. Тимур обхватывает руками мою грудь, сжимает ее так сильно, что в голову выстреливает, окольцовывает мое горло, давит да гортань. От взвизгов и криков болит горло, я совершенно лишаюсь сил.

Тимур все делает молча: не стонет и не охает, слышно лишь его сбавившиеся дыхание. Капельки пота стекают по его напряженному лицу, продолжая свое движение по его шее. Мне почему-то хочется прикоснуться к нему, собрать всю его влагу.

То, что Тимур близок к финалу, я узнаю интуитивно: его движения ускоряются, шлепки наших тел делаются оглушительными, его пальцы сильнее сжимают кожу моих бедер, давление внутри меня усиливается и кажется, что меня вот-вот разорвет.

Спустя мгновение все прекращается. Я продолжаю лежать на столе и наблюдать за Тимуром: он останавливается, восстанавливает дыхание, его горячие ладони покидают мое тело, он выходит, и меня одолевает чувство неправильной пустоты, стягивает наполненный спермой презерватив и только потом смотрит на меня.

Я моментально скрещиваю ноги, приподнимаюсь и сажусь. Подправляю чашечки бюстгальтера и только сейчас понимаю, что Тимур порвал бретельки. Тихо ругаюсь, подправляю трусы и запахиваю края халата. Тимур следит за каждым моим движением, параллельно застегивая ремень и подправляя помятую белую рубашку.

— Ты получил, что хотел, — я спрыгиваю со стола и чувствую онемение в ногах. Мне с трудом удается удержаться на ногах, поэтому я хватаюсь за край деревянного стола. — Теперь мне нужны деньги.

— Ты получишь свои деньги. Я всегда держу свое слово, — Тимур, полностью одевшись, теперь выглядит, как всегда, неизменно, разве что чуть растрепанные волосы и блуждающий взгляд меняют его внешность.

— Отлично, — я медлю и продолжаю стоять возле него, неотрывно смотря в его глаза. Нужно разворачиваться и уходить, но почему-то ноги словно слились с полом воедино, не давая возможности сделать первый шаг.

Тимур делает то же самое: смотрит в мои глаза, от чего мое сердцебиение, и так до конца не восстановившись, вновь увеличивает свой ритм. Я разворачиваюсь и иду к двери. Знаю, что он смотрит мне вслед, поэтому подкашиваются ноги.

— Родинка на бедре, — раздается голос, разрывающий тишину. Я оборачиваюсь и смотрю на него из-за своего плеча. — Вот почему Луна.

Я молча едва заметно киваю и машинально прикасаюсь рукой к бедру, к тому месту, где покоится родимое пятно в виде полумесяца.

***

— Какие планы на вечер? — Роза распускает красные волосы и начинает их расчесывать.

— Такие же, как и всегда пойду домой, к братишке и бабушке.

— Мы с Данилом думали выбраться сегодня куда-нибудь, пошли с нами. Давно хотела познакомить тебя с ним, — моя подруга в последний раз смотрит в зеркало и поворачивается ко мне, размахивая в руке расческой.

Каждый раз после смены я возвращаюсь домой ранним утром, собираю и отвожу Матвея в садик, а после весь день высыпаюсь после изнуряющей смены. И так постоянно. Но в этот раз, из-за предстоящей вечеринки, Эрик отпустил нас пораньше. Мысль провести пару часов в компании хохотушки Розы и ее парня кажется мне весьма заманчивой.

— Хорошо. Мне только нужно предупредить Рому. Он должен был отвезти меня домой.

— Это тот самый бармен симпатяшка? Зови его с нами, Данилу будет с кем поговорить, когда он устанет от наших женских разговоров.

Я киваю и набираю другу сообщение, в котором приглашаю его провести с нами ночь. Рома отвечает спустя пять минут и говорит, что его смена закончится через 20 минут, после чего мы сможем пойти погулять.

— Данил ждет в такси у входа. Оставишь машину здесь? — я закидываю на плечо темный рюкзак и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Рому.

— Да, если уж я выпью, то точно захочу сесть за руль. Дурная привычка.

Я смеюсь и подхожу к другу, Рома улыбается в ответ и, к моему удивлению, обнимает меня за плечо. Я немного смущаюсь, но ничего ему не говорю. Обычный дружеский жест. Мы проходим по коридору и идем к служебному выходу, Рома рассказывает про очередного буйного клиента, как я случайно замечаю Тимура у входа в VIP-комнату. Он стоит в компании длинноногой блондинки в коротком красном коктейльном платье. Не видела здесь ее раньше. Она точно не входит в число пташек, для персонала она слишком дорого выглядит. Кто она такая? Но больше всего меня волнует то, почему я так остро реагирую на нее. Они о чем-то разговаривают, девушка кладет руку на плечо Тимура, а он собирается открыть дверь, как внезапно его глаза находят мои. Он словно почувствовал мое присутствие, его взгляд скользит по моему лицу, затем опускается на плечо, в то место, где покоится рука Ромы. Тимур хмурится совсем на мгновение, а после возвращает взгляд на свою спутницу.