— Она этого стоит, я знаю.

Вновь смотрю на Рому, его лицо непроницаемо и лишь в глазах присутствует непонятный блеск. Только ему одному известно, то ли это пьяный блеск, то ли его глаза сверкают от новой любви.

— Я считаю, тебе не стоит горячиться. Хорошо все обдумай, взвесь все за и против. Я бы на твоем месте помирилась с Кариной. Уверена, что она тебя простит, — я встаю на ноги и разминаю затекшие ноги. — Вставай. Будем убирать этот беспорядок, а то жалко Перси, он не заслужил, чтобы в его миске с едой лежали чьи-то носки.

Протягиваю другу руки и начинаю улыбаться, Рома некоторое время медлит, затем на его лице появляется искренняя улыбка и он встает с пола.

На то, чтобы квартира Ромы вновь стала прежней нам потребовалось два часа и целый плейлист музыки. Я была уверена, что к нам поднимутся соседи из-за громкой музыки и нашего громкого смеха.

— У нас долг в 800 000 за квартиру, полно кредитов, нужно поднимать Матвея и еще бабушка болеет, — я продолжаю натирать матовую поверхность подоконника, пытаясь оттереть липкое пятно. — Поэтому я и оказалась в Випе.

— Вот почему ты решила посещать Розовые комнаты. Я не знал, Адель, — голос друга наполнен всем тем, что я привыкла различать в голосах людей после смерти родителей: сострадание и жалость.

— Но мне так и не пришлось спать с тем стариком, — я все смотрю на злополучное пятно, которое так и не хочет проигрывать мне. — Тимур Азатович помешал нам.

Я перестаю тереть пятно и мне сразу становится стыдно, ведь в моей голове появляются воспоминания того дня: то, как Тимур обрушил свой рот на мой, словно шторм, голодный, отчаянный и полный похоти, как он наматывал мои волосы на свой кулак, чтобы я не могла отпрянуть и отказать ему в поцелуе, привкус крови на губах, его мощная эрекция, вызванная мною и теплый пиджак, спасший меня от прилюдного унижения.

— Тимур? Какого черта?

Я поднимаю глаза в ответ на бурную реакцию Рому. Он смотрит на меня и хмурится. Ему явно неприятно слышать имя нашего босса.

— Не знаю. Он просто вышвырнул клиента за дверь. А что?

— Ничего. Просто он мне не нравится. Замешан в криминальных делах и вообще неприятный тип.

— Тем не менее он наш босс и ничего с этим не поедаешь, — я гневно кидаю тряпку в ведро с водой, мне так и не удалось оттереть пятно от белой поверхностью подоконника. — Пятно я победить не смогла. И мне уже пора домой, время позднее.

Рома уходит и спустя минуту вновь возвращается в гостиную.

— Вот. Копил на новую тачку, но тебе они нужнее. Здесь около ста тысяч, капля в море конечно, но хоть что-то, — друг протягивает пачку пятитысячных купюр. Поднимаю взгляд и изумленно смотрю в карие глаза друга.

— Я не возьму их, — я резко отворачиваюсь, беру свою сумку и начинаю идти в прихожую.

— Адель, постой, — рука Ромы вцепляется в мое плечо и заставляет развернуться. — Твоя семья мне как родная, и я не прощу себе никогда, если вы останетесь на улице. Тем более твоя бабушка каждый раз штопала мне дырки на коленках, когда я рвал новые брюки и спасала меня от маминого леща, — он силой впихивает деньги в мою сумку, заставляя мои глаза наполнится слезами и благодарить Бога за таких замечательных друзей.

— Я все верну, все до копейки.

Сегодня моя смена начинается не в десять часов вечера, как обычно, а в одиннадцать часов дня. В главном зале уборщицы все еще разгребают беспорядок, оставшейся после сегодняшней ночи. Вчера у меня был выходной и я успела выспаться, но есть пташки, которые сегодня танцевали до самого закрытия клуба и сейчас стоят вместе с нами на утрешнем собрании. Бедные девочки подпирают телами стены, ела держась на ногах, пытаются открыть сонные глаза и не свалиться на пол. На мини-собрании Эрик, словно важная птица, ходил туда и обратно, объяснял нам о важности предстоящего мероприятия. Оказывается ежегодно в клубе закатывают большую вечеринку, куда съезжаются самые богатые и знаменитые люди не только с нашего города, но и с многих страх. Будет много народу и работать придется дольше и тяжелее. Мероприятие пройдет через несколько дней, но подготовку мы начали прямо сейчас. Как сказал Эрик: «мы не можем допустить хотя бы одну ошибку».

Резко распахиваю дверь туалетной комнаты, застаю там Энжел и одного из барменов. Они стояли, согнувшись и наклонившись к раковине, занимались чем-то непонятным. Как только я появилась в комнате, они резко выпрямляются и Энжел устремляет на меня свой пренебрежительный взгляд. Громко шмыгает носом, несколько раз трет его указательным пальцем.

— Следишь за мной, оборванка?

— Нужна ты мне.

В это время блондин резко проводит рукой по столику, будто смахивая пыль. Энжел идет в мою сторону и, когда собирается покинуть туалет, намеренно толкает меня плечом.

Подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Щеки горят, глаза широко раскрыты, а зрачок почти достигает радужке. Включаю воду и наклоняюсь к раковине. Шум воды наполняет комнату, отчего я не замечаю, как в помещение вошел еще один неожиданный гость.

— Какой вид… — мужской голос проникает сквозь шум плескающейся воды, мне приходится выпрямиться и повернуть голову.

Даян Имманович стоит около входа в туалетную комнату. Проходной двор, не иначе. Выключаю воду и полностью разворачиваюсь к недавно вошедшему мужчине. Русые волосы сзади собраны в маленький пучок, трёхдневная щетина, которая ему только к лицу, зеленые глаза с желтоватым отливом, шрам на левой щеке, неизменный синий костюм с белоснежной рубашкой и начищенные до блеска туфли. Про такого говорят дамский угодник. Он не донжуан, пикапер или плейбой, это совсем другое. Даян играет более благородно и утонченно. Это профессионализм покорителя женских сердец высшей степени. Это джентельменская игра, и Даян легко влюбляет в себя всех окружающих его женщин.