В итоге вопросы жилья и быта оркестра были решены вполне хорошо. И пора было бы уже приступать к своей непосредственной работе. Но с чем? Майор Рамонов на очередной вопрос Егорова «Что же с инструментами?» неожиданно ответил:

– Вот скоро приедет комиссар, вот с ним этот вопрос решите.

Словом, впечатление у Егорова было такое, что он никому не нужен и оркестр, кажется, лишняя обуза в части.

В таком состоянии его однажды встретил батальонный комиссар Зеленин, который был начальником политотдела части и до приезда комиссара временно выполнял его обязанности.

– Что повесил нос, Егоров? Что не ладится?

Выслушав объяснения Егорова, Зеленин задумался, почесал переносицу и после небольшой паузы сказал:

– Да… И люди могут развинтиться… и вообще это не дело. Вот что! Зайдите завтра ко мне, в политотдел, что-нибудь придумаем.

На другой день в политотделе Зеленин встретил Егорова и сказал:

– Вот что. Мы не будем ждать, пока наши интенданты займутся оркестром. Давайте сами искать всё, что нам нужно. Мы напишем письмо комиссару города В**, и он, конечно, поможет. Собирайтесь в командировку. Думаю, что дня три-четыре хватит.

Город В** отстоял от лагеря километрах в семидесяти. Автомашины ходили туда часто, и доехать до В** не представляло никаких трудностей.

Вооружённый письмом на имя комиссара гарнизона, Егоров очутился в приёмной.

Подождать пришлось порядочно. Наконец адъютант обратился к Егорову:

– Проходите к комиссару.

В просторном кабинете за огромным письменным столом сидел весьма пожилой, совершенно лысый человек с тремя шпалами в петлицах.

Егоров доложил о себе.

– Что у вас? – взгляд был явно недоброжелательный и, пожалуй, сердитый.

– Письмо командования части, товарищ полковой комиссар. – Егоров подал письмо комиссару и снова принял положения «смирно».

Комиссар распечатал письмо и начал читать бумагу. По мере чтения его лысая голова багровела, и было видно, что чтение его совершенно расстроило.

– Так что же это у вас там думают? Вероятно, они там решили, что я интендант? Или, может быть, они думают, что я Чернецкий?! Почему это я должен доставать оркестры?! Я их делаю сам? Или, может, у меня свои собственные склады оркестров?! Езжайте назад и доложите, что ничего у меня нет и ничего я не дам! – а затем, подумав, уже тише добавил: – Всё, что было, давно уже всё раздал. Ничего больше нет. Идите!

И когда Егоров уже подошёл к двери, очень сердито закричал:

– Сюда идите! Ко мне!.. Вы вот что сделайте. Сами поразузнайте, может быть, есть где-нибудь инструменты, в клубах, ну там, в учебных заведениях, если они есть, поможем их взять во временное пользование…

Очень обрадованный Егоров вышел из управления начальника гарнизона и, совершенно не представляя свои дальнейшие действия, направился к зданию гарнизонного клуба. Как искать инструменты в совершенно незнакомом ему городе? И какое у него есть право на ведение таких поисков? И кто будет по этому вопросу с ним разговаривать?

Размышляя об этом, он шёл по залитой солнцем широкой улице В**, как вдруг его окликнул чей-то голос:

– Егоров! Да неужели это вы?!

Он остановился и увидел, что к нему подходит довольно молодой ещё человек, в сером щегольском костюме железнодорожника.

Изумлённо посмотрев на этого, вероятно, крупного деятеля железной дороги, Егоров ответил:

– Да, я Егоров. Но, простите, я не узнаю вас…

– Дорогой мой! Мы жили рядом в Е**! Наши квартиры были по соседству. Я же Трубин! Работал тогда в горсовете! Ну?

Егоров вспомнил не такое уж и далёкое прошлое и пустился в воспоминания.

– Но как же вы оказались в В** и почему вдруг на вас такая форма? Вы же не были железнодорожником? – спросил Егоров.

– Послали работать на транспорт, работаю в политотделе Северной железной дороги, вот и форма. А почему у вас такой расстроенный вид? – в свою очередь поинтересовался Трубин.

Тяжело вздохнув, Егоров поведал ему свою беду, закончив повествование советом комиссара искать инструменты в учреждениях, учебных заведениях…

– Вот и не знаю, как же мне это теперь делать, – жалобным голосом закончил Егоров.

– Ага… Вот в чём дело-то… да, наш комиссар – старикан забавный. Но совсем уж не такой свирепый, а даже, пожалуй, добрый. А помочь я вам помогу. За успех, безусловно, не ручаюсь, но что смогу, то сделаю. Идёмте со мной.

Через несколько минут они были в большом, многоэтажном доме, украшенном множеством огромных вывесок. «Управление железной дороги», «Политотдел дороги», «допровсож», «финансовое управление дороги», и т. д. и т. п.