– Не знаю! – строго отвечал капитан. – Майора вызвали в Комитет обороны. Ждите. Он даст приказание, а за нами дело не станет.

Егорову оставалось одно – ждать. Вот на часах уже восемь, вот уже девять часов, а майора всё нет и нет. Ясно, что сегодня он уже не уедет. В начале одиннадцатого часа вечера появился майор. Егоров подошёл к нему.

– По вашему приказанию, товарищ майор, техник-интендант 1-го ранга Егоров явился за получением документов.

– Здравствуйте, товарищ Егоров! Одеты? Хорошо, молодцом выглядите. Значит, готовы? – майор внезапно нахмурился, взглянув на часы. – Но ведь теперь поезд-то ушёл… и давно уже… мда… Но ничего. – Он дружески похлопал по плечу Егора. – Идёмте! Вам подготовят документы, вы дадите списки музыкантов и завтра утренним поездом поедете.

Через полчаса всё было готово, и Егоров, сложив документы в полевую сумку, вышел из штабной палатки.

«Всё хорошо, – думал он. – Ещё раз увижу свою Максю, привезу товарищей, начнём работать, а в работе всегда легче. Хорошо всё пока».

Он осторожно разделся, лёг и сразу же уснул. Спалось отлично.

– Здесь, что ли, капельмейстер? Капельмейстер Егоров здесь находится?! – разбудил всех хриплый, ещё «ночной», словно сквозь плёнку прорвавшийся голос посыльного штаба, просунувшего голову в палатку.

Егоров быстро вскочил.

– Здесь! Я капельмейстер. Что такое?!

– Ваша команда прибыла, идите принимать. Они в строю стоят у штаба, – сказала голова и исчезла.

Егоров быстро оделся и, плохо понимая, что случилось, решительно пошёл к штабу.

Действительно, у штабной палатки стоял строй крайне плохо, точнее безобразно, отвратительно одетых людей.

Дежурный по штабу, увидев Егорова, подошёл к нему и сказал:

– Прибыл в ваше распоряжение музыкантский взвод из К-го военкомата. Всё проверено, ВУС-108. Познакомьтесь, назначьте старшину, напишите строевую записку и дайте её мне поскорее… Да, и их же надо завтраком кормить и одевать, – как-то брезгливо пробормотал он много тише. – Видали таких щёголей? А, разместите их в тех вон палатках. – И он махнул рукой в сторону дальних кустов, где находилось отхожее место… ну и несколько палаток неподалёку.

Так это оркестр?!!

Егоров подошёл ближе к строю, весьма гражданским голосом скомандовал «Смирно», поздоровался и был удивлён тем, что эта группа, лучше всего было бы сказать – «оборванцев», ответила ему довольно стройным «Здравия желаем!». Подав команду «Вольно», дирижёр подошёл ближе и спросил таким же, неуместно «гражданским» голосом:

– Почему вы так невозможно плохо одеты, и почему… босиком?!

– Разрешите доложить, товарищ старший лейтенант, – обратился к Егорову пожилой человек с очень приятным лицом. – Ведь всё гражданское придётся бросить, не носить же его с собой, поэтому и надели то, что не жалко бросить.

– Вы музыкант? – спросил его Егоров.

– Так точно. Трубач. Служил у капельмейстера Веллера, на втором пульте первых корнетов. Старший сержант запаса. А на гражданке был наборщиком. Сибиряков фамилия моя.

Егоров расспросил всех. Да, все были музыкантами, и были все голоса. Почему-то был даже баянист, с достоинством доложивший:

– Вениамин Краев! Баянист. Призёр областного смотра художественной самодеятельности! – и потом, уже улыбнувшись, чуть тише добавил: – А я вас знаю, товарищ Егоров…

– Откуда же вы меня знаете?

– А вы были членом жюри смотра, ещё беседовали с нами, призёрами.

– Что же! Очень приятно, что встретились. Но что вы будете делать в военном оркестре?!

– Ведь вам же не обойтись с одним ударником, вот я и буду полезен. А с баяном будем песни разучивать. Я вас не подведу!

Несколько человек вовсе были непонятны Егорову. Они как-то неуверенно говорили об альтах, о вторых и третьих тенорах… Но было совершенно ясно указано, что в военных билетах у них стоит ВУС-108 и что они налицо в полном соответствии со списком.

Пока составляли строевую записку (документ, с которым Егор встретился впервые) и переделывали её несколько раз, пока размещались в палатках, день в лагере уже кипел во всю мощь.

Вместе со своими новыми музыкантами Егоров побывал на завтраке, проверил, все ли сыты, а затем сам повёл их в склад ОВС, где проверил, как они обмундировались, и только после этого вспомнил, что он никуда не поехал и что все его планы рухнули. Но прежде всего он подумал о том, как хорошо он сделал, что не написал своей жене о возможном приезде. Сколько было бы лишних, ненужных волнений и тревоги.

«Будем делать оркестр», – решил он и повёл к палатке музыкантов,

– Товарищ Егopoв! – услышал он хрипловатый голос. Прямо на него шёл, как всегда, тщательно выбритый и подтянутый, командир части майор Рамонов.

– Почему вы здесь? Вы же, по моим расчётам, должны были бы быть сейчас в поезде!

– Разрешите доложить, товарищ майор! Произошло изменение. Ранним утром прибыла команда ВУС-108 из К-го военкомата. Полностью музвзвод!

– Да что вы?! – удивился майор. – Так… Ну… что же, тут уж ничего не поделаешь. У них свой план. Так. И что вы сделали?