Ярилов с трудом удержал равновесие, ощутив под ногами застывшую лаву. Он стоял на узком мосту над бассейном-бездной, где бурлила, вскипая, вода. Враг отнял у него мешочек с деньгами, а наши билеты на поезд в тот же миг обратил в пепел.

– Ты напросился! – гаркнул Виталик, нахмурившись; в его глазах загорелось рыжее пламя. Мальчик сосредоточился и, концентрируя мощный поток деммы в руках, призвал багровый меч с огненным львом на рукояти.

Враг безмолвно опустился на мост из застывшей лавы в метре от него. Он покрыл ладонь правой руки ледяной перчаткой, нагнал Виталика в один прыжок и, не давая опомниться, всадил кулак в пылающий клинок. Хвалёный меч Ярилова распался вдребезги, словно был сделан из стекла, и погас. Виталик больше не мог использовать силу: оставшейся деммы едва хватило, чтобы устоять на ногах.

Враждебный блэквим был беспощаден – он растопил перчатку силой мысли и сомкнул пальцы рук: Виталик увяз в ледяной клетке по плечи. Верзиле этого было мало, он плюнул на руки, ледяная клетка Ярилова заполнилась до краёв холодной водой.

Виталик промок, словно курица, он весь продрог. Враг взглянул на него свысока и разжал пальцы: клетка растаяла, вода полилась в бездну, а Ярилов рухнул на колени. Он был бессилен, как младенец, перед мощью противника. Все испытания, которые Виталик преодолел, и способности, что обрёл, – всё было ничтожным. Ему нужен был наставник, блэквим, который помог бы стать сильнее. Но время поджимало, его не хватало ни на поиск учителя, ни на тренировки. Виталик должен был спасти друга и вернуться на турнир. Он не знал, что делать дальше, но не хотел нас расстраивать.

Теперь же, столкнувшись с тем опасным блэквимом во второй раз, Виталик мог лишь сжимать кулаки от злости, понимая, что не в силах помощь ни себе, ни друзьям. Железняк не сводил с врага настороженных янтарно-жёлтых глаз. Я скрестила руки на груди и обратилась к незнакомцу в алой толстовке:

– Эй, мистер непобедимый! Если всё так, чего напал исподтишка?

– Это ты… – внезапно голос верзилы стал тише, в каждом произнесённом им звуке ощущалась дрожь. – Совсем малышка. Как непривычно видеть тебя такой… – он уставился на меня: его лицо было таким, словно он увидел призрака.

Солнечные очки скатились верзиле на нос, и я смогла рассмотреть выразительные глаза: зелёные, как листья винограда. В их глубинах необъяснимая радость смешалась с необъятной печалью. По щекам этого минуту назад самоуверенного монстра покатились самые настоящие слёзы. Впрочем, он быстро опомнился, вздохнул и, вернув хладнокровие, поправил солнечные очки.

– Ярилов ничего тебе не рассказал и не передал свиток? – продолжил он, на сей раз сурово.

Я смотрела на него квадратными глазами.

– Полина, не слушай его! – пылко произнес Виталик. Он в спешке достал из рюкзака свиток и, протягивая врагу, обратился к нему: – Забирай. Мы никогда на такое не согласимся!

– На что мы не согласимся? Ты что-то скрываешь, Ярилов? – вмешалась я, перехватив у Виталика старинный свёрток. К моей удаче лёд незнакомца приковал мои ноги к асфальту в шаге от Ярилова. Тристан же был слегка позади нас.

– Этот свиток погубит тебя… Блэквим, укравший у вас карту, и этот тип – заодно! Они в сговоре с неким Кактусом… – начал Виталик серьёзным тоном, но парень в алой толстовке не дал ему завершить мысль.

– В детстве ты был тем ещё трусом, – верзила усмехнулся. – Моё имя вам знать пока рано. Здесь меня называют Стариком. Я не участник Великого сражения, как и Кактус – парень, что желает сыграть с вами в игру по его правилам.

– Очередные психи, – вздохнула я, едва не выпустив свёрток из рук. Но тут же сосредоточилась. – Я никому не позволю называть Виталия трусом безнаказанно! Вот высвобожусь, и ты познаешь на себе гнев самой злой Полины на свете! Мы должны спасти друга, у нас нет времени на глупые игры.

– Слишком напыщенная речь для девчонки, неспособной сдвинуться с места, – Старик говорил так, словно мои слова его забавляли. – Даже если бы я вас отпустил, и у вас была карта, вы бы нашли лишь погибель в особняке создателя зомби!

– Откуда тебе знать? – воскликнула я, не пряча гнева.

– Глеб Игоревич, известный вам под псевдонимом Лупп, был моим учителем фехтования, – заявил Старик.

Я и Виталик раскрыли рты: печально знакомый нам убийца, оказывается, умудрился кого-то обучать. Тристан же не изменился в лице: с «шакалами» господина Фиша он на тот момент ещё не сталкивался.

– Я сказал лишнее, но коли так, придется раскрыть вам несколько секретов. Господин Фиш – дядя Дима, как я его обычно зову, двоюродный брат моей матери. А Илья – его кровный сын, он приходится мне троюродным братом.

– Да ладно… – сорвалось с моих губ.

– Не может быть, – отозвался Виталик.

– Это факт, – Старик улыбнулся. – Мир тесен.

– Даже если так. Ваши родственные связи сейчас нас волнуют меньше всего, – произнесла я, вернувшись к основной проблеме. – Илюша – мой друг, и я пойду на всё, чтобы спасти его!