Нужно попытаться еще раз.

Выдернуть нож, остаться в сознании.

Эми тянет за ручку. Хлюпанье крови замедляет ее решительность, и она роняет безумно тяжелую голову на пол. В бешеном ритме заходится музыка. Крики и всхлипы Клариссы вторят этой сумасшедшей песне, растекаются по воздуху. Эми накрывает новая волна боли, она оседает во внутренних органах, отзывается покалыванием в пальцах. Сознание мутнеет, и тогда Эми, наконец, слышит:

– Ты сдалась? – глубокий спокойный голос раздался совсем рядом.

Голос из пустоты ждал ответа. Эми даже показалось, что он звучал внутри ее головы. Возможно, в последние секунды своей жизни она вдруг решила поговорить сама с собой? Он был всего лишь галлюцинацией умирающего сознания, поэтому она ничуть не испугалась. Всего лишь еще одна иллюзия. Бояться уже нечего. Эми только слегка удивилась, заелозила взглядом по пустому углу. Конечно, никого рядом нет, никто не мог ей помочь.

Эми зашевелила губами, но из них не вырвалось ни звука.

– Я спрашиваю, сдалась ли ты, Эми? Ответь, пока не стало слишком поздно.

Но если Эми разговаривает с собой, почему ее голос вдруг стал мужским? Или ее альтер-эго всегда было мужчиной? Самое время узнать о себе больше под конец жизни. Эта мысль показалась забавной, и уголки ее губ самую малость дернулись вверх.

– Да, я… я ничего не могу сделать… – она хрипела, пока произносила слова, разговаривая с незнакомой частью своего сознания.

– Ты уверена? Ты же так хотела спасти ее.

– Я хочу, но…

– Подумай, почему она больше не кричит? Слышишь? Стало тихо.

Таинственный голос оказался прав.

Сердце Эми похолодело. Она не могла повернуть голову, чтобы проверить обстановку, но теперь действительно слышала только Саймона. Судя по звукам он притащил металлическое ведро. Зачем оно ему? Эми никогда уже этого не узнает, если Кларисса мертва, то…

– Думаешь, она уже все? – из глаз Эми покатились соленые слезы, – Я не хотела допустить всего этого. Я хочу все исправить.

– Что мешает?

– Кхе, – Эми попыталась усмехнуться, но кашлянула кровью, – боль.

– А если ее не будет, найдешь ли ты в себе сил сделать то, что должна? Даже если ты избавишься от боли, ты справишься с этим Саймоном?

– Да, – уверенно ответила Эми, и вдруг почувствовала, как наполняется этой самой уверенностью. Слова вдруг обрели силу.

– Тогда не трать время зря. У тебя его почти не осталось. Как только вытащишь нож, кровотечение усилится.

Эми вдруг распахнула глаза и взволнованно открыла рот – чувства вернулись к ней. Холодный пол, липкие капли пота, стекающие по коже, кровь под боком. И никакой боли, абсолютно. Там, где была агония, все застыло, мышцы функционировали как должно и больше не сокращались в судорогах. В неверии Эми вздохнула, и больше ничего не мешало ей дышать, хотя во рту все еще скапливалась кровь.

Точно. Голос сказал, что у нее мало времени.

Эми привстала на локтях, посмотрела на свой живот, и в который раз схватилась за ручку ножа. А потом, не давая себе времени на раздумья, медленно стала тянуть его вверх. С каждой секундой она чувствовала, как освобождается от инородного тела, мимолетное облегчение заставило задрожать от восторга. Надежда обрушилась на Эми, закружила ее, одурманила голову. Тело стало легким, но поразительно холодным. Эми дотронулась до своей открытой раны, поняла, что не чувствует боли и от пальцев, а потом закрыла ее сильнее, прижала ладонь целиком. Ноги прекрасно слушались. Поэтому встать было не сложно.

Картина перед ней ужасала.

Саймон сидел возле Клариссы, он не бил ее по лицу, просто сжал челюсти так, что кожа побелела, а губы налились красным. Кларисса больше не плакала и не сопротивлялась, ее глаза были зажмурены, а руки безжизненно повисли в путах. Она сдалась. Видя кончину Эми, Кларисса полностью осознала ситуацию, в которую попала. Теперь она лишь дрожала каждый раз, пока Саймон дотрагивался до нее.

– Самый лучший нож достался Эми, – сказал Саймон тихо, но расслышать его все равно было все еще можно, – прости. Я убью тебя своими собственными руками – так даже романтичнее. Верно? – его пальцы потянулись к ее шее. – Сначала я убью тебя, как и планировалось, но потом отправлюсь за тобой, не переживай.

Эми сделала шаг вперед. Осторожный и маленький, словно это была лишь проба пера, а Саймон все говорил:

– Хочешь сказать, как любишь меня напоследок? – Он еще и смеялся. Чувствовал себя Богом этого подвала. Ни тени сомнения или волнения не отражалось на его лице, Саймон излучал власть и абсолютное спокойствие.

Кларисса кое-как справилась с дрожащими губами, и Саймон, наконец, разжал ей челюсти, желая услышать последние слова своей бывшей девушки. Собрав в себе остатки сил, Кларисса открыла глаза.