Простудишься тут и заболеешь, а то и умрешь, — озаботился Андрей Георгиевич, — шинелишку бы купить, да какую? Ни военную, ни виц-мундир штатский, не положено-с! Ведь нигде не служу. При Николае Iс этим было строго. Загремишь на гауптвахту, а потом из Санкт-Петербурга. Армяк крестьянский так это тоже. Тепло, но не положено недорослю дворянскому. Стыдно!

Под эти мысли и холод он, хотя и его постоянно атаковала норовистая зверушка под названием жаба обыкновенная, остановил извозчика. Здание комиссии было недалеко и тот попросил или потребовал всего лишь 15 копеек (гривенник с пятаком)! Питаться, если скудно, можно несколько дней!

Зато в пролетке он наконец перестал стучать зубами. Здесь, хотя и было холодно, но не доставал ветер, а сметливый извозчик, осмотрев пассажира, в миг предложил ему суконное одеяло, побитое волчьей шкурой.

Так и доехал. Дорого, зато с комфортом. Дал 15 копеек, подумал, добавил еще пять. Пятаки были медные, привязанные к ассигнациям. То есть медные пять и пять никак не равнялись серебряным десять копеек.

Впрочем, извозчик все равно простужено прогудел «благодарствуйте» и щелкнул лошаденку. При современных для XIXвека ценах даже медный пятак, полученный на спасибо, означал довольно много.

А Андрей Георгиевич неспешно, но скромно, не наглея, поднялся в здание. День был неприсутственный. Классные чиновники (то есть имеющие чин или класс) вообще отсутствовали. Он обнаружил только низших служителей, типа дворников и писарей, да где-то в глубине дома предполагались коллежский регистратор (XIIIкласс), помогавшие ему два городовых секретаря (XIVкласс) и несколько копиистов без классов. Чиновничья мелюзга, конечно, но попаданец, опираясь на данные памяти предшественника, очень даже зримо полагал, что и к ним на сивой кобыле не подъедешь. А он хоть и дворянин, но совсем не служил и никакого класса не имел.

Да и зачем ему чиновники? Поговорить он сумеет и с дворником. Он еще с XXIвека знал — как раз они-то и лучше всего были проинформированы об ответственных служащих (в XIXвеке — классных чиновников). Поделится с ним ветчиной, которую именно для этого и взял, а не укрощать свою утробу, как наверняка думала Полина. Даст три-пять копеек, которые он специально выменял под это дело, на крайний случай, сбегает за штофиком водки. Расскажет обо всем, как миленький, даже про сугубые тайны!

Подумал, и уверенно толкнул невзрачную дверь направо.

Хорошо, что не налево, — подумал попаданец насмешливо. Вежливо, но решительно вошел внутрь, не забыв при этом поздороваться.

Дворницкая была меблирована скромно — дощатый стол и две простые тяжелые скамьи — одна около стола и выполняла, как понимал Андрей Георгиевич, роль стульев. Или, сообразно этому месту, табуреток. Другая более скромно притулилась около стены. Она была топчаном. А небрежно кинутая облезлая шуба только подчеркивала это. Здесь дворник в свободное время «думал».

Единственный хозяин как раз сидел и пил чай. На скрип двери он неохотно обернулся. Кто бы не был пришедший, он не имел особого интереса у дворника Мефодия. День был неприсутственный, а, значит, начальство прийти не должно. Остальные же могут идти отсюда лесом!

Андрей Георгиевич это четко понимал и заговорил первый:

— Я дворянин российский, Андрей Георгиевич Макурин, пришел вот сюда по важному делу, а здесь, оказывается, день неприсутственный.

— А, как же, — несколько покровительственно сказал дворник, как столичный горожанин провинциальному жителю, появившемуся здесь, как видимому, недавно и уже потерявшемуся в множестве учреждений. — Комиссия только один день работает. Не как иначе!

— Вот-вот, — охотно продолжил совсем еще молодой посетитель. Тьфу на воде, а дворянин! — расскажите мне немного о столичных порядках. Я ведь так мало об этом знаю.

— Ну если чуть — чуть, — протянул дворник. И тут же предупредил: — только это будет стоить. Меня, кстати, Мефодием батюшка назвал.

— А как же, — сразу отреагировал посетитель, — я вот тут ветчинки принес, свежей, вкусной!

— С водкой! — немедленно поднял планку Мефодий. Впрочем, испугавший своей смелости и как бы денежный посетитель не ушел, тут понизил требование: — Я сам могу сходить, вы только дайте мне денежку.

Пришедший дворянин мудро улыбнулся, отчего вся его простота на лице исчезла. Однако он молча отдал ему деньги на полштофа.

Когда же Мефодий с хитринкой попроси: «Нельзя ли еще, что тут на двоих?», посетитель уже жестко ответил, что он собирается расспрашивать господина дворника, а не спаивать его. Хотя в качестве компенсации добавил, что сам он пить совершенно не собирается, а всю водку отдает уважаемому собеседнику.

Полштофа на одного, это уже было что-то и Мефодий заторопился, мгновенно взял со стола деньги, точно ветром его сдуло и ушел из дворницкой, напоследок посоветовал гостю дорогому отпить чаю.