— Я — Стеша. — Девушка шагнула в темноту.

Плохо мы воспитываем нашу молодёжь, греческих мифов не знают. Стеша привела в освещённый большой зал. Помпезный. С золотыми финтифлюшками на потолке, с коврами персидскими с мебелями белыми в стиле барокко, тоже с золотыми завитушками. Цыганщина полнейшая. Но красиво. Вдоль стен стоят большие такие канделябры, в человеческий рост и в каждом десяток свечей. Не бедно люди живут, если учесть, что свечи из воска делают.

— Пойдёмте за мной, — прервала созерцательное мероприятие Стеша, потянув остановившегося обозреть роскошь чужую Брехта. Даже у Зубова беднее интерьеры. Оборзели поляки. Нет им укорота. Некому по рукам дать загребущим. Разве, вот Ивашка одну руку отрубил.

Девушка прошла насквозь парочку таких залов и, наконец, вошла в тёмную и небольшую, по сравнению с предыдущими, комнату. Она передала подсвечник графу и потащила его одной рукой за собой. В углу комнаты этой стоял буфет, в котором под стеклом поблёскивала золотая посуда. Братина с каменьями и кубок. Древние такие вещи. Литьё. Массивные штуки. Там золото килограммами считать надо. Стеша, между тем, потянула за угол этого буфета и он стал отъезжать от стены. Как на колёсиках. Легко. За буфет в прыгающем свете свечей показалась ниша небольшая, а в ней дверь зелёная в цвет стены.

— Это тайник пса этого — Адама и брата его. Тоже пса. Нам туда. — И девушка потянула за дверь.

Петли заскрипели и массивная деревянная дверь приоткрылась. За ней ещё дверь, на этот раз не крашенная. А дальше мрак. Брехт заглянул, отодвинув девушку внутрь. Помещение примерно два метра на три. Сундуки, коробки, мешки.

— Стоп. Вдруг это надолго. Стеша, принеси воды. Ну и вина с ананасами, а то скучно будет сидеть.

Событие двадцать восьмое

— Сколько тебе нужно золота?

— Э-э-э... много!

— А если его будет слишком много?

— Глупое животное! [смеётся] Золота не может быть слишком много!

Цитата из мультфильма «Золотая антилопа»

Сижу я за дверью в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орёл молодой,

Мой грустный товарищ по кличке Семён,

Храпит как известнейший всем чемпион …

Скучно. Поспать бы. Ночь, там за дверью. И тут ночь, а не спится. Брехт сидел на полу в тёмном помещении, привалившись к стене, и занимался двумя вещами. Стишки переделывал и Стешу — Ариадну за коленку щупал. Не, не, больше ничего. Он бы и занялся чем поинтереснее, да и девушка была не против, даже чмокнула его пару раз, но, во-первых, рядом три дезертира, один-то спит, так сопеть, притворяясь, не получится, а двое Ивашек молча сидят, возможно, что и спят, а возможно эротики ждут. Свечку давно затушили. Ну, есть ведь аудиоэротика. Ну и тесновата для пятерых коморка. Еле сидя вплотную друг к другу вмещаются. Так ещё и во-вторых, есть. В квартире Константина Чарторыйского ходят люди. Полицейские, всяко-разно. Разговор через буфет, дверь, тамбур и ещё одну дверь не слышен. Так, бубнёж. Время от времени орать начинают. Видимо, какое очередное начальство с Зимнего или ещё откуда появляется и выволочку полицейским деятелям устраивает. Как так, собаки, упустили государственных преступников, всех на каторгу. Или в лучшем случае на Колыму у медведей белых порядок наводить, раз в Питере не можете.

Сидят они уже в темнице часов десять. И начинает образовываться проблема. Винишко испанское, что с собой прихватили, начинает настойчиво наружу проситься. Всё бы ничего, бутылка есть, только в этом тесном чулане и девушка есть. Не удобно. И она начинает ёрзать, видимо и её проблема эта посетила.

Пётр Христианович время прикинул. Если они часов в десять вечера забаррикадировались, то сейчас уже утро вовсю. Чего бы полицейским из квартиры не убраться? Сколько они тут будут сидеть и чего ждут, что те проклятые поляки, что убили лучшего царского друга, вернутся. Есть же у преступников завиральная идея — возвращаться на место преступления. Утешала мысль, что вот-вот это должно закончиться. Скоро проснётся Александр, и ему доложат об очередном преступлении совершённом патриотической организацией «Великая Польша». Там Брехт не поскупился и про жену императора написал, что она родила дочь от Адама, и то, что Адам продавал секреты России англичанам и, то, что следующим кого убьют патриоты, будет сам Александр Павлович — главный враг «Великой Польши».

Почему-то граф надеялся, что просиживать в квартире Константина Чарторыйского после этого полицейские долго не будут. Всех их с облавами отправят поляков ловить. И те, даже сомневаться не стоит, выловят всех до единого живущих в Санкт-Петербурге, западных славян. Поляк ты или чех, потом в камере расскажешь. Может Александр лично бы и не решился на тотальную облаву, но в Государственном Совете есть умнейший товарищ Беклешов Александр Андреевич — бывший генерал-прокурор и Трощинский Дмитрий Прокофьевич — нынешний генерал-прокурор, должны «уговорить» самодержца меры принять.

Веселье начнётся, и тогда про квартиру убитого камер-юнкера забудут. А даже если и оставят пару человек в засаде, то вчетвером справятся. Главное теперь — не обделаться.

Только Пётр Христианович уже хотел попросить Стешу подать ему ту самую братину золотую, что он из буфета с собой прихватил, а то ещё конфискуют полицейские, или затеряется случайно, как в комнате за стеной поднялся очередной ор и после этого зацокали каблуки по паркету. Потом наступила тишина и бубнежа, что доносился через двойную дверь, слышно не стало.