— Простите ради бога, Ваше превосходительство, товарищ генерал … — Начал блеять гном, ну, про товарища послышалось, месьем обозвал.

— А то смотри, у меня не забалуешь. А подать сюда Ляпкина-Тяпкина.

— Простите, Ваше превосходительство, что вы изволите? — в конец стушевался гном.

— Как звать тебя, болезный? — брови скукожить, как Киса Воробьянинов.

— Йона Барбе, Ваше высо… Ваше превосходительство. — В пол поклонился швейцарский гном.

— Будешь Иваном. А скажи мне, Ваня, есть у тебя карманные часы, изготовленные в России? — Брехт ткнул перстом в лежащие отдельно от золотых серебряные часы.

— Есть, Ваше превосходительство. Вот, эти произведены в Российской империи на Купавинской фабрике в Москве. — Пальчиком несмело ткнул «Ваня» в средней паршивости часы, довольно большие.

Точно, Брехт вспомнил, что читал в газете про приключения швед Питера Нордштейна (Peter Nordsteen), который при содействии Григория Потёмкина открыл первую в России мануфактуру по производству часов. Целая детективная история.

Мастер попался не скаредный и охотно передавал секреты своего ремесла ученикам, преподавая в Академии художеств. Ему удалось подготовить около трёх десятков помощников. Мануфактура собирала 10 карманных часов в месяц. После смерти Потемкина производство было выкуплено государством и перенесено из белорусской Дубровины в подмосковную Купавну. Ну, а дальше, как всегда. Приехали, а там вместо светлых корпусов с центральным отоплением … Голое поле и две землянки. И только начали строить что-то типа конюшни с тонкими дощатыми стенами. И это только начало бед. Именно в это время в Польше вспыхнуло очередное восстание. Часть работников присоединилась к борцам за свободу, поднявшим бунт. Там их и порубали гусары. Нордштейн был вынужден воздвигать производственные помещения силами своих часовых рабочих, нанимая в это время для них дом в Москве. Несколько лучших мастеров умерли во время эпидемии. Несмотря на трудности, Купавинская часовая фабрика в 1796 году работала уже на полную мощность, и продолжала наращивать темпы производства. В 1800 году было изготовлено семьдесят три штуки карманных часов и четверо настенных.

— Сколько стоят? И смотри мне, правильную цену называй!

— Тридцать пять рублей. — Выдавил Йона.

— А чуждые сколько стоят, вот эти, например? — Брехт показал на часики чуть поменьше и поизящней. Видно, что корпус делал настоящий ювелир.

— Это работа знаменитого швейцарского ювелира Moзeра. Они стоят сто десять рублей.

— Вот за эту фитюльку, ты, Ванька, хочешь с меня сто десять рублей стрясти. Да по тебе Сибирь плачет.

— Восемьдесят. Это будет даже в убыток.

— Оба два давай.

— Что изволит Ваше…

— Я говорю, что и те часы наши — русские и эти поганые заграничные возьму за сто рублей.

— Помилуйте Ваше …

— Судья помилует. Или нет. Ладно, Ванюша, с этим делом разобрались, вот тебе ассигнация сторублёвая, а теперь скажи мне, как на духу. А ты сам не хочешь построить мануфактуру по производству часов в Санкт-Петербурге?

— Ваше превосходительство — это на серебро сто …

— Ты, Ванюша, брось тут вашествовать. Просил сто рулей, сто получил. Теперь ко второму вопросу перейдём. Хочешь открыть здесь часовой завод? «Заря» назовём.

— Я не умею делать часы, — сник гном, поняв, что наткнулся на Кобольда и больше с него денег не получить.

— Ваня, брось комплексовать. Предложение у меня к тебе есть. Я даю деньги, ты тоже немного вложишь. Строим здесь фабрику по производству часов. Мастеров несколько наймёшь в Швейцарии вашей или во Франции, там сейчас бардак, люди умные захотят переехать. Я куплю или построю всем дома хорошие, На тебе материалы и сбыт. Наберём полсотни учеников. Через пару лет будет самая большая фабрика в Европе. Сбыт я тебе гарантирую по самой высокой цене. Дороже, чем у самого этого Мозера-бульдозера, ну, если они качественно работать будут. Ты хороших мастеров подбери. Возможно, есть подмастерья, что мастерами не станут у вас. Не дают им развернуться. Чего в дополнении можешь пообещать? А, земли дадим. Пусть жена в огороде копается. Нет жены, найдём полячку с толстыми косами и голубыми глазами. По рукам? Руку давай.

Как загипнотизированный рыжий гном подал графу руку, одумался, но вырвать уже не смог.

— Что не так, чего дёргаешься?! Думаешь, обману и у меня на это денег нет? Думаешь, что торговался с тобой, потому что беден? Нет, брат, я проверял тебя. Денег и возможностей осуществить всё, что я тебе пообещал, у меня в избытке. Ты, Ваньша, подумай до завтра. Я тут в путешествие месяца на три собрался. Денег я тебе оставлю, и управляющего, который всё здесь организует, пришлю из Москвы. С тебя в первую очередь мастера. Не пугайся, не ввязавшись в драку. Осилим. Зато станешь известнейшим в России заводчиком, поставщиком Двора.

— Ваше …

— Вырабатывай командный голос.

— Я с братом посоветуюсь …

— И правильно. Ладно, Йона Барбе, хорошо думай. Приду завтра утром, надеюсь, вы примете правильное — положительное решение. В купцы первой гильдии выйдете. Мильёнщиками станете. Бывай, Ванюша.

Событие тридцать седьмое

На словах всё просто. Все мы — мастера слов. И только поведение отражает то, кем мы являемся на самом деле

Ф. Пьюселик

«Гой и Беллинс» — английский магазейн, был полон народа. Шляпки, материал, булавки, пуговицы. Пуговицы Брехта и интересовали. Нет, ещё и завод по производству пуговиц открывать не хотел. Совсем наоборот. А, ну не совсем. Просто пуговицы делать не хотел, хотел заставить других, но выгоды с этого тоже не планировал. Мысль пришла в голову, когда Мария Фёдоровна показала ему свой токарный станок. В Гатчинском дворце мастерская вдовствующей императрицы занимала две огромные комнаты на первом этаже. Сам станочек Петра Христиановича не вдохновил. Игрушка. Ножная швейная машинка. Да и бог с ним, вот тут уж точно прогрессорствовать нельзя. Построит он настоящий токарный станок с массивной станиной с двумя бабками и мгновенно англичане с немцами уворуют в свои Пенаты. Пусть сами до этого доходят. Если и изготавливать такие станки, то за Уралом, и чтобы немцев рядом не было, что практически не реально — девяносто процентов всех управляющих на заводах в России немцы. Сразу родственникам напишут, а то и сбегут с чертежами в Фатерлянд.