— И у вас нет ни малейшего сочувствия к пострадавшей?

Если все это нелепый спектакль, о сочувствии говорить просто смешно. Если все-таки правда…

Сонги славятся своей дурковатостью, это известно, но я-то здесь причем? Прикрикнул пару раз, потому что меня в тот момент тоже почти разрывало, но…

Нет. Невозможно. Сама мысль о таком — чистое сумасшествие.

— Вы осознаете свое положение, мистер Тауб?

А что за положение? Я сижу на стуле. У меня затекли руки, плечи, шея и задница. Мне запарили мозги какой-то белибердой. Внутри — почти полный наркоз. Снаружи — по большей части темень. Вот и все.

Ещё вопросы будут?

— Достаточно, благодарю вас.

Эй, я же вроде бы только подумал, а не сказал? Точно, молчал. Да и голос, попавший в унисон моим мыслям, вовсе не женский, значит, обращен не ко мне, а…

Легкие шаги прошуршали по ковру, потом цокнули каблуками по паркету, раздался шорох, судя по всему, дверной створки, и первое действующее лицо покинуло сцену, уступив место второму.

Мужчина, великодушно избавивший меня от общества назойливой дамы, как оказалось, сидел все это время в кресле по левую руку, там, где тени были особенно густые, а теперь решил пройтись по комнате, искусно избегая мест, хоть сколько-нибудь приближенных к свету. Все, что я мог разглядеть, это свободные брюки с мягко заглаженными стрелками и край вязаной кофты, потому что руки неизвестный мне персонаж предпочел скрестить на груди. Так он и остановился перед окном, наполовину закрывая обзор — темный силуэт на фоне городской ночи.

— Вернемся к вопросу о вашем положении, если позволите.

— У меня есть право голоса?

— Разумеется. Вы можете отказаться отвечать. Могли отказаться с самого начала.

Ну, наверное, мог. Но зачем? Мне ведь тоже хочется разобраться в ситуации, а без поддержания диалога поток информации обычно быстро скудеет. Мы ведь все ещё танцуем этот странный танец?

— Но тот факт, что не стали отмалчиваться, вам больше на пользу, чем во вред. По моему мнению.

Интересное подчеркивание. Попытка показать, что принимает решения именно он? Что ж, буду иметь в виду.

— И все-таки, вернемся к прежней теме, мистер Тауб. Запись, которую вам продемонстрировали, как вы понимаете, не совсем полная. Но я счел ненужным освещать физиологические подробности инцидента более, чем в таком объеме. Материалы будут приобщены к делу без цензуры, это могу обещать.

Как щедро. Только совсем не радостно.

— Не стану скрывать, произошедшее носит исключительный характер, и расследование будет проведено со всей возможной тщательностью. Однако меня больше интересует кое-что другое, возможно, не имеющее прямого отношения к рассматриваемому делу. Позволите спросить?

Он говорил тихо и почти без эмоций, но при этом почему-то ясно чувствовалось, что да, заинтересован. А ещё вполне искренен. И в кабинете, похоже, только мы вдвоем. И полная запись вряд ли ведется, при таком-то освещении. И…

Нет, даже не начинай так думать. Ты по-прежнему на хрен никому не сдался. Ты просто зверушка, которую изучают. Снова и снова.

— Как пожелаете.

Он повернулся к окну, помолчал, потом спросил, глядя за стекло:

— Зачем вы вообще туда пошли?

Куда? В полицию? Обстоятельства сложились. Квота подвернулась. Воспоминания подстегнули.

— Можете уточнить ваш вопрос?

Он то ли хмыкнул, то ли чихнул.

— Башня. Когда вы обнаружили проекционные помехи, почему сразу же не вернулись?

Потому что мне показалось неправильным так поступить. Не по-человечески по отношению к коллегам.

— Перед нами было поставлено вполне определенное задание, сэр. И невозможность его выполнения необходимо было подтвердить прежде, чем…

— Спасать всех остальных, принимая удар на себя?

Я не собирался делать ни первое, ни второе. В спасении никто не нуждался, если четко выполнил мои же указания, а лезть под взрыв… Так уж получилось. И вроде очень даже неплохо.

— Можно вопрос, сэр?

— Разумеется. Любой.

— Тот подрывник, с которым у меня произошел контакт. Его статус?

— Жив, если вы об этом. Повреждения больше ваших, но жить будет. И даже вернется на службу.

Значит, удалось поделить волну. Хорошо. По крайней мере, вряд ли парень снова решится на подобный маневр после таких приключений.

— У вас явные проблемы, мистер Тауб. С вашим инстинктом самосохранения.

— Сэр?

— Он вообще у вас имеется?

Зачем такая штука в принципе нужна? Чтобы все время от чего-то и кого-то беречься? А смысл?

— То, что вы устроили после взрыва, ведь тоже не про это, верно? Просто вы сочли, что дело сделано, и пора возвращаться?

Ну, как-то так. Примерно. Но попадать под обстрел точно не хотелось. Хотя, мне ведь могли и не подтвердить эвакуацию, и тогда… Никакого возвращения не состоялось бы.

— Обратно на базу, до следующих… Заданий?

— Да, сэр.

— И вы, несомненно, находились в состоянии определенного стрессового расстройства на тот момент, когда получили поддержку.

Паниковал, то есть? Вроде нет. Знал, что мне нужно, чтобы успешно выполнить задуманное. А вот когда не получил, да, случилось что-то вроде психа. Но больше — злости. Может быть, даже ярости.