Можно ещё полежать. Столько, сколько влезет. А можно плюнуть и сыграть. Ну хоть в поддавки. Желаете, чтобы я прикрыл наготу? Да пожалуйста.

Если бы такой норматив вообще практиковался, я бы его сейчас с треском провалил. Потому что наклоняться все ещё было опасно — голова сразу тянула вниз, поближе к любой горизонтальной поверхности. Пришлось подпихивать одежду ногами поближе, а потом уже слепо нашаривать все подряд и надевать. Начиная с верха, которого было мало: на куртку почему-то пожадничали. С низом прошло гораздо медленнее и вдумчивее, а перед ботинками и вовсе пришлось делать очень большую паузу.

Но, как я и предполагал, стоило мне затянуть последний узел и обессиленно выдохнуть, дверь отворилась, пропуская в кафельную комнату трех сейфов. Может, тех же самых, может новых — кто их в полном обвесе разберет? Зато ассоциация с шахматами стала ярче некуда: белые клеточки, черные фигуры.

Реально ведь, стояли в коридоре и ждали, может быть, даже все время после моего пробуждения. Уж не знаю, то ли хохотнуть, то ли посочувствовать.

— Очухался?

Допустим, нет. И не особо старался. Но кого это волнует?

— Встать. Лицом к стене. Руки за спину.

Интересно, тот, кто командует, понимает, что для меня все это сейчас, в некотором смысле, акробатический этюд? Вдруг снова потянет прилечь? Что на этот счет запланировано, ещё один сеанс ожидания?

Но встать на ноги получилось. А ещё получилось скользнуть взглядом по сбруе, которую один из сейфов держал в руке.

Серьезно?

Моя гримаса от внимания не ускользнула, и из-под забрала злорадно посоветовали:

— Скажи спасибо, что не строгий.

Ещё одно па, которое мне предлагается разгадывать? А вот не буду. Сил нет. Никаких вообще.

Браслеты застегивали нарочито неторопливо. Словно ожидая какой-то определенной реакции. Или просто — реакции. Потом под горлом затянулась лента ошейника. Не до самой душноты, но почти приклеившись к коже. А потом погасили свет.

Мешок на голову? Отличное решение, бл. Гениальное, особенно в сочетании со всеми прочими предложенными и исполненными модификациями. И что дальше?

А дальше долгий путь по извилистым коридорам. Хорошо, что без лестниц обошлись. Хотя конвоирам и не составило бы труда поднять меня по ступенькам, само перемещение в пространстве чуть выше или ниже моего нынешнего горизонта непременно породило бы рвотные позывы. Которые, благодаря консервации, так и остались бы со мной до самого победного.

Звенья фиксаторов, елозившие по загривку, тоже вносили свою лепту в размышления. Не слишком успешно, но настойчиво, обещая беседу. Как минимум, неприятную. Как максимум, судьбоносную. И на текущий момент перспективы представлялись совсем не радужными.

Что они там ляпнули, на взлетно-посадочной? Изнасилование. Гражданского служащего. При исполнении. Бред. Не припомню, чтобы я вообще за последнюю неделю пересекался с кем-то из гражданских в нашей части Управления. Да и неделей раньше — тоже. Хотя, по такому обвинению срок давности приличный, а значит…

Нет, все равно бред бредовый. Если только не подстава. Но тогда возникает вопрос: нахрена я кому-то сдался, чтобы городить такие схемы?

Мешок частично глушил звуки, и о смене покрытия под ногами я догадался, только запнувшись. Похоже, что об ковер.

Упасть мне, конечно же, не позволили. Наоборот, подхватили ещё жестче, протащили чуть вперед и вдавили в какое-то сиденье. Следом щелкнули фиксаторы, пристегивая ошейник к спинке… Может, и стул, но явно с обивкой, а не голый. И какое-то время все было совсем тихо. А потом на мою голову легла чья-то ладонь.

Полежала немного, пошевелила пальцами и вдруг резко стиснула мешок, прихватив вместе с ним мои волосы.

И добро бы мозгу зацепиться за мысль о том, что пора, пожалуй, заглянуть к парикмахеру, но нет, почему-то ухнул в память поглубже, в те самые дни, когда…

На соседских детей я не был похож ни капельки. Бледный и светловолосый в окружении всех оттенков смуглости и черных лохм разной степени причесанности. Что-то вроде диковинного зверька, которого каждый обитатель Террас на Рио Симплеза считал своим долгом если не ткнуть палкой, то подергать за волосы. Избежать настырного внимания было совершенно невозможно, и я принял единственно понятное мне тогда решение. Попросил Консуэлу постричь меня наголо. Помню, как она смотрела, сколько раз переспросила, сколько раз покачала головой и всплеснула руками. Но в итоге сдалась. Не скажу, что моя жизнь после этого как-то сильно наладилась, зато в уличных стычках отсутствие волос временами даже помогало. Хотя тыканье, конечно, никуда не…

Пальцы неожиданно ослабили хватку, мешок резко улетел куда-то вверх, открывая обзор, и я даже немного об этом пожалел. Потому что совсем растерялся.

Помещение, в которое меня привели, можно было назвать исключительно «рабочим кабинетом», причем в самой пафосной его версии — с огромным, по всей вероятности, дубовым столом, на сукне которого поблескивали композиции письменных приборов, лежали книги в добротных переплетах явно не нашего века и строго вниз светила из-под темно-зеленого плафона антикварная же настольная лампа. По флангам, в быстро густеющих сумерках угадывались массивные книжные шкафы и ещё какая-то утварь, но все моё внимание устремилось туда, куда я физически сейчас мог смотреть — прямо вперед, через стол, за спинку задвинутого кресла.