Но она держится, как кремень, только дрожащие кулаки выдают ее внутреннюю ненависть.

— Я сделаю все, что нужно, — сипло, но уверенно отвечает девушка. — Сколько потребуется времени на новый план?

Она заметила, когда я отвел взгляд.

— Вадим проинформирует вас лично, — не нашел ничего лучше, чем скинуть на парня такую ответственность, но ведь я говорил правду — в нашем деле мозг именно Волков.

Ярослава заметно напрягалась.

— И он снова оставит меня одну, как в прошлый раз? — вопрос колкий, сердитый.

— Он поступил верно, Ярослава, — пресек я ее размышления. — У вас был выкидыш, мы бы не справились с этим в условиях побега, как и с вашим состоянием в целом.

Она отворачивается, не желая меня слушать.

— Если бы не Вадим и его беспокойство тем вечером, я мог не успеть… — осекаюсь, снова вспоминая в каком состоянии она была в гостиной комнате, на испачканном полу в собственной крови, избитая, в порванном платье, лежащая на осколках.

— Он беспокоился обо мне? — неверующе переспросила Ярослава. На ее вопрос я изумленно вскинул брови, кивнув.

Думаю, не стоит ей рассказывать, как он ее обзывал и считает непосильной проблемой всей его жизни, но тем не менее — да, парень волновался и это мягко сказано. Даже больше — бесследно пропал, гаденыш.

— Вам нужно отдохнуть, а после я позову Гордеева в вашу палату. Только прошу вас, Ярослава, постарайтесь контролировать себя, свои враждебные взгляды и ненависть. Он должен поверить вам и без сомнений дать больше свободы.

Она неопределённо усмехнулась, и это было больше похоже на оскал, не предвещающий ничего хорошего.

— Ярослава, прошу вас…

— Мне нужно время. Оставьте меня одну, — резко отвечает она и ее голос вздрагивает. Глаза наполняются уже не стеклянным блеском, а подступающими слезами. Девушка почти не дышит, из-за рвущихся наружу всхлипов.

Я встаю без лишних слов и выхожу из палаты, ощущая на сердце безмерную тяжесть. Мне стоило больших усилий стоять возле палаты, слыша тихие, едва различимые, но все-таки удушающие всхлипы девушки, которая несмотря ни на что, готова идти до конца.

Через три с половиной часа, когда Ярослава успокоилась и пришла в себя, она дает отмашку. Понимаю ее без слов, а когда отправляюсь за Господином Гордеевым, мне в спину летит взволнованный вздох.

— Господин Гордеев, — я стучу в дверь палаты и осторожно захожу. Я застаю мужчину врасплох, когда он одевается после душа. — Зайду через три минуты.

— Нет, не уходи. Докладывай, — остановил он меня, не оборачиваясь.

Он натягивает чистую рубашку и не спеша застегивает пуговицы.

— Госпожа Гордеева, она… — он моментально обернулся, требовательно впившись в мои глаза.

— Что? Что с ней? — взволнованно зашептал мужчина. Я хмуро смотрю на его расстегнутую рубашку и опомнившись, Гордеев поспешно продолжает одеваться.

— Она пришла в себя, чувствует себя стабильно, но… — я намеренно замедляюсь, и Гордеев напрягается всем телом.

— Эльдар! — рявкнул он, невыдержав напряжения.

— У нее амнезия, был небольшой шок и скандал с персоналом, девушка начала вырываться и кричать, но мы с докторами ее успокоили, и сейчас она хочет видеть своего брата и родителей.

Ярослава проявила инициативу с этим скандалом, и я, немного ошарашенный, не сразу смекнул о ее плане, когда она вдруг начала кричать, собирая вокруг себя всех медсестер и докторов. Подобным образом она скрыла следы недавней истерики, и выглядела весьма правдоподобно — потерянная, заплаканная и рассеянная.

— Она меня не помнит? — Максим Викторович широко раскрыл глаза, практически не моргая.

— Простите мою невнимательность, я не вдавался в подробности. Об этом вам лучше поговорить с ее лечащим доктором, он уже провел осмотр.

Несколько минут он нервно продолжает собираться. Наглухо застегивает рубашку, находит запонки, крепко фиксирует галстук и критично посматривает себя в зеркале, откровенно паникуя.

— О чем мне с ней говорить? — встревоженно произносит он, глядя в зеркало. Я не отвечаю, предполагая, что это риторический вопрос, но Гордеев впивается в меня взглядом.

— Нужно понять, помнит ли она вас, — озабоченно участвую в обсуждении.

— А если не помнит? — тяжело сглатывает.

— Познакомьтесь, — не могу сдержать улыбку, но с трудом сдерживаю свое коварство. Узнав Ярославу, уверен, он будет мучиться и страдать.