Не задавая никаких вопросов, Йенс дотянулся до лежавшего рядом ножа, вытащил тугое лезвие и подал его Фостеру ручкой вперед.

– Спасибо!
– расцвел Том и ожидаемо пошел к сложенным под пальмой листам алоэ.

Кай хмыкнул, переглянулся со скупо улыбнувшимся Риттером и подсел к нему ближе. Йенс положил руку ему на бедро и продолжил пить чай.

Кай устроил голову у него на плече и отпил еще глоток.

Наверное, надо было тоже отпилить себе кусок алоэ да идти в джунгли, пока там еще оставались свободные места. Но, честно говоря, было лень даже подняться на ноги. Сегодня удалось сделать огромную часть работы, но упахались все по полной. У Кая гудели руки и ноги, а спина просила пощады и ровного ложа.

Сначала ушли Хиллерманн и Оуэн - как всегда, поближе к океану. Надо же, и не надоело этим двоим еще слушать волны. Вслед за ними - Ачестон, Кертис и Фостер. И Кай закрыл глаза, радуясь, что ему совсем не обязательно принимать участие в разговоре Крайтона и Армса, обсуждающих что-то несомненно важное, но кошмар какое занудное.

– Спать?
– вдруг шепнул Йенс и погладил его по спине.

– Ага, - согласился Кай раньше, чем сообразил, что, наверное, Йенс ждал совсем другого ответа.

Запоздало возникла мысль о том, что, похоже, не Хиллерманн и не Оуэн тут старики. И не Кертис самый-самый дрищ. Фостер работал наравне с Каем и едва ли не так же тяжело, как Йенс, но радостно помчался на свидание, Крайтон болтает без умолку, а Кай уже может только матрасом поработать.

Но, черт возьми, как же хотелось спать. Даже член был согласен с остальными частями тела и не думал вставать. Кай мечтал обнять Йенса, устроиться поудобнее и заснуть.

И тут неожиданно Йенс зевнул. Сдавленно, прикрыв рот рукой. Но сразу стало понятно, что и он тоже устал. Наверное, если бы они лежали сейчас в постели, накрывшись одеялом и с пачкой влажных салфеток на тумбочке, то занялись бы быстрым сладким сексом и уснули бы, не вылезая из кровати, но мысль о том, что надо куда-то идти, перетряхивать в темноте подстилку, а потом лезть в океан, не вызывала никакого энтузиазма, как видно, у обоих.

– Идем, - Кай взял Йенса за руку и медленно поднялся на ноги.

Йенс допил чай и тоже поднялся. Тяжеловато, но шел к навесу, не прихрамывая.

Подождав, пока Йенс ляжет, Кай быстро устроился на привычном месте и довольно улыбнулся, когда сильные руки притиснули его ближе. Забросил ногу Йенсу на бедра, потерся щекой о плечо.

– Godnat, - сказал Йенс тихо.

Несмотря на исковерканное чужим языком звучание, Кай все-таки понял, что имелось в виду.

– Спокойной ночи, - шепнул он в ответ и закрыл глаза.

Большая ладонь уже привычно легла на затылок, и, засыпая, Кай отрешенно подумал, что будет нелегко отвыкнуть потом от этого ощущения.

Италия… И приглашение Санни…

А еще слова Кая о том, что ему лучше думать о перспективах отношений с Вилли, а не о романе на троих.

Том сорвал шкурку с очередного плода салака - на обратном пути они нашли целую поляну колючих кустов и нарвали полную футболку плодов - и приказал себе не думать ни о чем.

Он все равно узнает, окажется ли прав Маккензи, или собственное чутье Тома на людей не подвело и в этот раз. А значит, нечего гадать раньше времени, надо просто наслаждаться тем, что есть. А сегодня это вкусный ужин и сразу два горячих любовника рядом.

“Любовник”... От этого слова хотелось довольно жмуриться и смущенно кусать губы. Это звучало так… солидно. По-взрослому. Не дурацкое “бойфренд” и не легкомысленное “мой парень”. И в тоже время очень лично. Никто ведь не говорит: “Знакомьтесь, это мой любовник”. Нет, это слово не произносят вслух - лишь в мыслях да за глаза.

И если сочетание “мой любовник Вилли” отдавало чем-то легким и искрящимся, как газировка в высоком стакане, то к Самми подходили совсем другие вкусы. Стоило только посмотреть на рослого, статного Ачестона и подумать: “Это мой любовник”, - как на языке разливалась терпкость дорогого вина.

Правда, очень дорогого Том никогда не пробовал, да и вообще мог по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз пил алкоголь, но все равно в голову шло именно это сравнение.

– Ты думаешь о том же, о чем и я?
– прошептал Вилли, дожидаясь своей очереди налить добавки.

– Не знаю как ты, а я больше не хочу тратить время на полумеры, - шепотом ответил Том. Он уже наелся до отвала не стал брать добавки, хотя похлебка была невероятно вкусной, а сам Том сжег за день миллион калорий.

– Я тоже!
– Вилли воинственно нахмурил брови. За эти несколько дней его кожа все-таки умудрилась загореть даже под пальмами, и светлые брови теперь выразительно на ней выделялись.
– Но ты будешь первым!
– заявил он так, словно и слышать не желал ни о каких возражениях.