– Даже не спрашиваю, откуда твои выводы.

– Умница. – Я вновь полезла в помещение с пультом и едва не растянулась на скользком полу, покрытом пеной.

– Что ты там забыла? – Алекс последовал за мной.

– Схему этажа. – Мощный луч фонарика «солнышком» расплылся на стене. – Где же она?

– Вот эта? – мужчина указал на стальной лист над огнетушителем.

– Угу. – Я осторожно стерла с него пыль.

Слава Богу, огонь схему не тронул.

Три цвета – зеленый, желтый, голубой.

Три разных пути.

– Волшебница у нас ты. Так куда пойдем?

– Ты теки, теки рекой, помни, что мы все с тобой, – вполголоса пропела я. – Пойдем по голубой «ветке».

– Как скажешь.

Мы отыскали еду, воду, фонари, маркеры и даже веревки, и натянули на себя все, что нашлось из одежды.

– Готова? – Алекс с улыбкой посмотрел на меня.

– Нужно еще кое-что сделать.

Я прошла в крыло с малышами-санклитами. Мирно спят. Как жаль, что сейчас нельзя забрать их всех!

Я заставила себя пройти дальше, к двери комнаты, где держали обезумевших подростков.

– Потерпите немного. Скоро этот кошмар закончится. – Мне не удалось сдержать слезы.

Будьте вы прокляты – все те, кто решил, что имеет право мучить, убивать и приносить жертвы во имя своих уродливых идеалов, вскормленных больной психикой!

Пока не знаю, как, но я прекращу это!

И ты, Крот, первый в моем списке!

Видит Бог, я не искала себе цель, чтобы жить.

Но цель искала меня.

И нашла.

Теперь мы есть друг у друга.

– Пойдем. – Вытерев слезы, я резко развернулась и пошла прочь.

Алекс двинулся следом.

В молчании мы прошагали весь этаж и вышли к «пробке». Куча старой мебели, железные обломки и черт знает что еще преградили нам путь. Потратив время на разбор завалов, мы ничего не добились, лишь обнаружили две стальные сваи, подпирающие люк в потолке.

– Сможем их выбить? – отряхиваясь, спросила я у Охотника.

– Давай попробуем.

Это дорогого стоило, но когда их удалось накренить в сторону, сваи перекосило, и они рухнули сами. Следом упал люк. К счастью, не на наши головы.

Фонарики высветили круглый лаз в темно-сером бетоне со своеобразной лестницей в виде огромных «скрепок», убегающих наверх.

– Расскажешь что-нибудь о себе? – попросил Алекс, сооружая постамент, с которого можно будет добраться до люка.

– Что именно? – я отпила глоток воды, вытерла взмокший лоб и начала помогать ему.

– О семье, например.

– Все умерли. – Недавно, правда, бабушка нашлась, но об этом умолчим.

– А брат?

– Он жив. Но я для него точно умерла.

– Все так сложно?

– Там, как говорится, флюгер прибит намертво, поэтому ветер обреченно дует в одном направлении.

– Ясно.

– Теперь у меня есть только Савва, Сеня и…

– Горан?

– И все.

– А я?

– Савва и Сеня. Больше никого.

– Как ты думаешь, у нас могло получиться? – тихо спросил Алекс, положив на постамент кусок бетона.

– Не знаю. – Честно призналась я. – Сейчас мне кажется, что я использовала тебя, чтобы подольше побыть человеком. Не хотелось признавать, что от людского осталась только зыбкая тень. Будоражащая, как питерские белые ночи. Но они ушли, Алекс. И унесли остатки прежней меня с собой.

– А если попробовать? – он подошел ко мне и обнял.

– Это моя кровь в тебе. – Как же хочется его поцеловать! – Все пройдет. – Я положила руки ему на грудь, не давая притянуть к себе, хотя бешеное желание омыло тело горячей волной.

– Пусть. Но я полюбил тебя до того, как твоя кровь оказалась во мне.

– Охотник и санклитка? Мир этого не позволит.

– Но мы можем попробовать.

– Я исчерпала лимит боли, Алекс. Не хочу залезать в то, что гарантированно разобьет сердце. Да и время сейчас в моей жизни такое, что я не принадлежу себе. Нужно разобраться во всем этом, – я обвела взглядом бункер. – И похоже, это только начало.

– Кто хочет – делает, кто не хочет – ищет оправдания.

– Может, и так. – Мисс Хайд с трудом отстранилась от него.