– Понял. Мне нужна не собачка, а ты, родная, как воздух. – Горан попытался меня обнять.

– Это не дает тебе права так себя вести! – я оттолкнула его. – Хватит мне тюрьмы Хана! В твоей жить не буду! Ты уже пытался, достаточно. – Я развернулась и ушла в кабинет, пытаясь успокоиться. – Привет, Джан. Есть подвижки?

– Привет, Саяна, – хмурый турецкий Нео вроде даже обрадовался моему появлению. – Ты вовремя. Мы немного в тупике. Здравствуйте, господин Горан.

– Застряли? – я сбросила руки Драгана со своей талии и села рядом с Джаном.

– Есть немного. – Парень освободил нам небольшое пространство на столе, заваленном распечатками и уставленном чашками из-под кофе. – Удалось выяснить, что всех детей они привезли в порт.

– А дальше?

– И вырубили там все камеры.

– Черт. – Сердце ухнуло в пятки, нехорошая тоска сдавила грудь.

– Теперь ходим кругами.

– Идей нет?

Джан покачал головой.

– И у меня нет. – Я встала, обогнула по дуге хмурого Драгана и подошла к большому экрану с картой порта. Нео встал рядом. – Давай думать. Я как раз зла до предела, может, поможет.

– Надеюсь.

– Что они могли сделать? Какие варианты? 20 детей. Все маленькие, испуганные. И очень для них опасные. Таких не построишь по парам и не погрузишь на прогулочную яхту, верно?

– Они должны были их связать и держать где-то, где никто не видит. – Продолжил Джан.

– Верно, кругом ведь люди, – пробормотала я. – Надеюсь, вы послали кого-нибудь опросить рабочих в порту?

– Да.

– Может, какие-то контейнеры? Коробки? Явно что-то объемное. А со спутника есть съемка?

– Зачем?

Кто из нас хакер, вашу мать?!

– Мы же знаем время. Давай попытаемся выяснить, что крупное отгружали в порту и куда. Плюс позвони нашим, кто опрашивает рабочих, пусть всю документацию по отгрузкам пришлют. И как можно скорее!

– Сделаем! – парень, немного повеселев, отошел.

– Саяна, – прошептал Горан, – давай поговорим.

– Не о чем.

– Я виноват, признаю. Буду над этим работать, честно.

– И уважать мое мнение?

– Безусловно. Прости меня.

– Тогда самое время продемонстрировать. Оставь меня в покое, не мешай работать. Займись делом. На данный момент хочу только одного – быть подальше от тебя. Вини свою кровь, если что.

– Понял. Но потом поговорим, хорошо?

– Посмотрим. – Я села рядом с Джаном. – Дай последние съемки, пожалуйста.

Вновь полетели часы. Опрос рабочих ничего не дал. Спутник тоже. Уже с трудом удавалось сдерживать злые слезы бессилия, когда я включила видео, которое вскоре перевернет мою жизнь – да так, как никто и предсказать не мог.

Небольшое, не сильно хорошего качества. Все съемки мы разделили по убыванию важности. Это было почти что в самом конце. На первый взгляд, никчемное. Одна из уличных камер ухватила момент буквально в минуту, когда похитители встали в небольшую пробку и один из них, сидящий рядом с водителем, поговорил по сотовому.

Звука, конечно, не было. Но детство с глухонемым дедом научило меня тому, что понять многое можно и без слов. Читать по губам довольно просто. Но даже посмотрев короткое видео сотню раз, я не смогла расшифровать отрывки разговора одного из похитителей. А ведь они из Питера!

«Да, всех забрали». Это было легко.

«Куда?». Здесь мужчина повернул голову на пару секунд, и разобрать удалось только «… ятый, понял, коцит».

«…ятый» – простор для фантазии. Коцит – пароль, отзыв, имя? Я смутно помню только реку Коцит в мифологии – в царстве Аида. Больше ничего не приходит в голову.

Сжав распухшую голову, я пыталась думать, гонять эти обрывки в Гугле, составлять анаграммы. Все было мимо. Может, я неправильно понимаю? Все-таки давненько в последний раз общалась с глухонемыми, не считая Ильдара.

Кстати, это мысль. Я посмотрела на Горана в другом конце кабинета. Он сразу поднял глаза.

– Перемирие на пару минут. – Предупредила я, подойдя к нему. – Хочу поговорить с Ильдаром. И не спрашивай.

– Как скажешь. Он в саду, вероятно. Пойдем.

– Ты уже забыл, что обещал. – Мисс Хайд с горечью усмехнулась. – Что и требовалось доказать.

– Саяна, тут полно санклитов.

– Горан, их везде полно. Но у меня всего одна жизнь, причем человеческая. Уж извини за честность. Не хочу прожить ее в клетке, пусть даже твоей. Мне не нужен хозяин. Такого моя любовь к тебе не выдержит.