Джасинда радовалась тому, что сидела в тени, и Бретт не догадывался о ее присутствии. Слушая его, она поняла, что он приходит сюда каждый вечер, а его разговор с дедушкой был очень похож на беседу с ним его мамы, Синди. Джасинда не собиралась ни осуждать его за это, ни критиковать, но промолчать, позволив ребенку думать, что он глуп, она не могла.

— Ты неправ, Бретт.

Мальчик резко обернулся и удивленно замер, когда Джасинда наклонилась вперед, чтобы он мог увидеть ее в свете полной луны.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Думаю, тоже, что и ты. Хотелось немного побыть одной. Это идеальное место.

— Да… хорошо… тогда я пойду, не буду мешать… — он повернулся, чтобы собрать свои вещи.

— Ты не глупый, Бретт!

Услышав ее слова, он замер на месте.

— Ты не можешь этого знать, — прошептал он.

— Могу. Но скажи, почему ты сам так считаешь?

— Потому что я учусь не так быстро, как Кайден и Джейкоб. Они опережают меня по всем нашим занятиям.

— Но ведь у них были циклы, чтобы узнать все это. Что еще?

— Учитель… он всегда так холодно смотрит на меня и хмурится, когда я не могу ответить на его вопрос.

— Это неправильно. Каждый учится в меру своих возможностей, Бретт. С разной скоростью и личным объемом памяти.

— Но даже мама разочарована во мне, — мальчик выглядел очень грустным.

— О чем ты говоришь, Бретт? Ты просто не можешь разочаровать ее, ведь мама очень любит тебя.

— Но я это точно знаю. Когда я прошу ее помочь мне с уроками, как когда-то в бункере, она расстроенно качает головой и уходит. Я даже заметил слезы в ее глазах. Она так разочаровалась во мне, что даже плачет, — он стыдливо опустил голову.

— О, Бретт, нет, — Джасинда опустилась перед ним на колени и обняла его, с удивлением обнаружив, насколько худеньким он был. — Дело совсем не в этом.

— А в чем? — он поднял на нее глаза, умоляющие ее ответить.

— Твоя мама не помогает тебе, Бретт, лишь потому, что не может.

— Что? — взгляд мальчика стал растерянным.

— Она, как и ты, не знает ответов на эти вопросы, Бретт, — объяснила Джасинда.

— Мама знает все, — сердито возразил он.

— На Земле, возможно, так и было. Но здесь, на Кариниане, ей приходится учить все заново, Бретт. Она уходит, потому что ей не нравится подводить тебя. И она боится, что ты сочтешь ее глупой.

— Не может быть.

— Это правда. Ты можешь сам спросить у нее. Уверена, она ответит то же самое.

— Я бы никогда не стал думать, что мама глупая.

— Как и она никогда не посчитает тебя таковым, — Джасинда обняла его. — Могу я посмотреть, что ты нарисовал? — она указывала на лист бумаги, до сих пор лежавший на земле перевернутым.

— Нарисовал?

— Твой рисунок. Тот, что ты показывал своему дедушке.

— О-о-о, — Бретт бросил на него растерянный взгляд. — Это всего лишь дурацкий рисунок. Мне не следует этим заниматься. Я должен все внимание уделять учебной программе, иначе никогда не поступлю в Академию.

— Так говорит твой учитель? — Джасинда почувствовала, как в ее груди разгорается гнев на этого бездушного человека. — Что ты должен поступить в Академию?

— Ну да. Все мужчины Зафар проходят там обучение. А мой папа и дедушка Джейкоб на Земле служили в армии. Поэтому и я должен.

— О, Бретт, — сердце Джасинды разрывалось от жалости к мальчику. — Никто не обязан учиться в Академии. Это личный выбор.

— Папа расстроится, если я этого не сделаю, — прошептал он.

— Он тебе сам это сказал? — спросила Джасинда.

— Ну, нет. Но…

— Послушай меня, Бретт, — Джасинда добавила своему голосу самые нежные материнские нотки. — Никогда не слушай тех, кто пытается утверждать, что знает, о чем думает твой отец. Если у тебя есть вопрос, лучше спроси его сам. Возможно, ответ тебе не понравится, зато ты точно будешь знать, как обстоят дела на самом деле.

— Хорошо.

— Так можно мне посмотреть твой рисунок? — она указала на лист, который он по-прежнему держал в руке.

— Боюсь, он вам не понравится.

— Ну, поскольку лучший мой рисунок — это абстрактный чертеж из кружочков и палочек, то я не смею критиковать других.

— Рисунок из палочек? — непонимающе нахмурился Бретт.

— Да. Ну, ты знаешь, — ткнув пальцем в землю, Джасинда нарисовала овал вместо тела с кружочком наверху, снизу пририсовала две черточки вместо ног, а затем по одной черточке с каждой стороны от овала, изображавшие руки. — Видишь?

Бретт хихикнул.

— Это ни на кого не похоже.

— Верно. Но это лучшее, на что я способна. Так можно мне посмотреть?