— Прости, задумалась.

— Я вижу, — улыбнулась ей Кассандра. — Просто хотела сказать, что с меня довольно. Киа пробудет здесь столько, сколько понадобится. И Джасинда…

— Да?

— Джотэм весьма уверенный в себе человек. Он знает себе цену и свое место в этом мире. Если ты собираешься встать рядом с ним, то советую преподнести себя в таком же свете, — с этими словами Кассандра покинула комнату.

— Джотэм? — Киа потрясенно уставилась на Джасинду. — Ты пойдешь на Королевский Бал с королем Джотэмом? — при этой мысли у нее аж голова закружилась.

— Да, — просто ответила Джасинда.

— С королем Джотэмом? С королем Дома Защиты? — уточнила Киа, желая убедиться, что не ослышалась.

— Да, Киа.

— Тогда, подруга, твое платье должно быть шикарным! Ведь все будут смотреть только на тебя. Ты будешь той, о ком все будут судачить. Кассандра прошла через это, когда появилась на своем первом Балу. А рядом с королем ты должна стоять с высоко поднятой головой. Гордо и уверенно.

Джасинда глубоко вздохнула, задаваясь вопросом, готова ли она к этому.

— Только так, — Киа присела с ней рядом. — Джасинда, я имею честь знать тебя много циклов и все это время считаю тебя своей подругой, ведь ты поддержала нас с Пазелом, когда все отвернулись. Разумеется, у тебя безупречный вкус, но, по правде сказать, и я надеюсь, ты поймешь меня правильно, ты никогда по-настоящему не блистала. Ты всегда старалась держаться на втором плане, только как поддержка.

— Это была моя роль, — согласилась с ней Джасинда.

— Возможно, для жены члена Ассамблеи это прекрасно. Но сейчас тебе предстоит сопровождать на Бал короля. Самого уважаемого на Кариниане. Ты должна заявить о себе, как о равноценной ему, хотя и будешь Джотэму поддержкой. Так же, как и Верховный адмирал для Кассандры. Если ты доверяешь мне, то, думаю, я смогу создать для тебя идеальное платье.

— Киа, я в твоих руках.

Киа достала свой блокнот и принялась быстро рисовать в нем.

Конечно же, верх платья будет фиолетовым, в цвет Дома Защиты. А вот нижняя юбка предполагалась черного цвета для усиления насыщенности фиолетового. Фасон платья был приталенным и без рукавов. Облегающий фигуру лиф переходил в пышную юбку и заканчивался коротким шлейфом, раскрывающимся при ходьбе. Их мнения полностью совпадали, пока они не добрались до отделки, украшавшей лиф, талию и шлейф.

— Ты сказала, что это платье должно представлять меня. Что я должна в нем сиять.

— Да, — согласилась Киа.

— Тогда отделка должна быть золотом Дома Исцеления, — Джасинду не смутило изумление в глазах Киа. — Я родилась в этом Доме. Благодаря ему я именно та, кто есть.

— Только Кассандра осмеливается смешивать цвета Домов.

— Ну что ж, теперь нас будет двое. Если ты не сможешь это сделать, Киа, я найду того, кто сможет. Я отказываюсь идти на поводу у пуристов. Мои корни принадлежат Дому Исцеления. И я буду представлять это своим платьем.

Киа, задумчиво смотревшая на нее, вдруг поняла, что их мир вот-вот изменится.

— Да, Ваше Величество.

— Киа, я не из королевской семьи, не надо так ко мне обращаться.

— Может, еще и нет, но у меня такое чувство, что скоро будешь.

* * *

— Мама?

Услышав голос дочери, Джасинда обернулась и широко заулыбалась, когда Стефани подлетела к ней. После бурных обсуждений с Киа, ей захотелось немного проветриться. Она связалась с Деффондом и сообщила ему, что собирается погулять по Общественному крылу. Последний раз в Доме Знаний она была очень давно, еще при Якире, и ей захотелось увидеть те изменения, что произошли с правлением Кассандры.

— Стефани! — радостно воскликнула Джасинда.

— Мама, — схватив за руку, Стефани отвела ее в сторону. — Что ты здесь делаешь?

Джасинда нахмурилась.

— Ну, в данный момент я осматриваю Общественное крыло, чтобы увидеть, какие изменения внесла Кассандра.

— Кассандра? — Стефани изумило то, с какой легкостью ее мать назвала королеву по имени, словно они были подругами. — Ты имеешь в виду королеву Кассандру?

— А что, здесь есть еще кто-то с таким именем?

— Мама! — прошипела Стефани. — Пожалуйста, скажи, что ты здесь не для того, чтобы контролировать меня!

Джасинда была шокирована подозрениями дочери.

Стефани стукнуло тридцать четыре. И хотя Джасинда не переставала беспокоиться о ней, но прекратила контролировать дочь, как только той исполнилось восемнадцать.

— Ты действительно думаешь, что мне большем нечем заняться, как следить за тобой? Давно пора понять, что у меня тоже есть своя личная жизнь.

— Мне бы очень хотелось в это верить, но сегодня утром я столкнулась с тетей Палмой, и она сообщила мне, что ты здесь и хочешь поговорить со мной.