— Но, ваше величество, Дом Знаний более чем способен полностью покрыть всю стоимость этой программы. Они самые богатые среди всех Домов. А мы могли бы сэкономленные средства потратить на более важные дела.

— Нет ничего важнее защиты нашего народа, Паяри. А то, что Дом Знаний способен полностью профинансировать это, не имеет никакого значения. Дом Защиты с честью выполнит свой долг. Итак, наша дискуссия закончена. Хорошего дня, — Джотэм отключил связь и потер шею, пытаясь ослабить напряжение в мышцах.

Общение с Эллиотом Паяри всегда раздражало его. Король с большим трудом терпел этого советника, и если бы это было в его власти, то Эллиот давно бы лишился своего места. Но существовали очень специфические основания, по которым можно было сместить члена Ассамблеи. А раздражение короля, к сожалению, не входило в их число.

* * *

— Ваше величество! — голос Чесни заставил Джотэма поднять глаза на своего секретаря. Король был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как тот вошел в его кабинет. — Прибыла мадам Мичелокакис. В настоящее время она осматривает сад.

— Спасибо, Чесни, — повернувшись на стуле, Джотэм выглянул в выходившее в сад окно. Он сразу же увидел медленно идущую по дорожке Джасинду, которая то и дело останавливалась, чтобы понюхать какой-нибудь цветок. Поднявшись, он обошел вокруг стола. — Дай нам двадцать минут, а потом распорядись, чтобы принесли обед. И проследи, чтобы нас не беспокоили.

— Да, ваше величество.

* * *

Джасинда никак не могла поверить в нынешнюю красоту этого сада. Она хорошо помнила, в каком плачевном состоянии он был, когда Лата впервые привела ее сюда. Королева Джоанна не любила растения и считала ниже своего достоинства тратить на них свое драгоценное время. Она возложила всю заботу о Королевском саде на своих садовников и требовала от них лишь выращивание цветов, которые она желала видеть во дворце.

Зато Лата очень любила бывать в саду. Она всегда помогала матери Джасинды, когда приезжала к ним в гости. Лата поделилась с подругой, что среди растений чувствует себя очень умиротворенной, так как здесь никто не может ее потревожить.

Теперь сад превратился в место, о котором писали и говорили, восхищались и завидовали все, кто любил садоводство. Раз в цикл Джотэм приглашал в Королевский сад студентов последнего курса факультета цветоводства из Монтре. И Джасинда подумала, что Лате было бы очень приятно узнать, что созданный ею шедевр до сих пор продолжает оказывать влияние на целые поколения молодых умов.

Джасинда не спеша шла по тропинке, когда от развернувшейся перед ней картины у нее перехватило дыхание. Она находилась в центре сада. Посреди ухоженного участка, окруженного цветами, был расположен красивый стол. Но не это привлекло ее внимание. Когда она подошла еще ближе, ее глаза наполнились слезами. Там, в центре поляны, рос удивительный розовый куст.

— Это «Tausendjahriger Rosenstock» (прим. лат. тысячелетний розовый куст), — сказал Джотэм, тихо подойдя к ней сзади.

— Да, я знаю, — Джасинда слегка склонила голову набок, приветствуя его появление, но так и не оторвала взгляд от куста. Ибо он был не только красив, но и весьма массивен. Видимо, почва Дома Защиты была для него очень благодатной.

— Ты знаешь это?

— Да, — Джасинда осторожно обхватила бутон двумя пальцами и наклонилась, чтобы вдохнуть всей грудью его удивительный аромат. Этот запах напомнил ей о ее матери. — Я так рада, что он здесь процветает.

— Здесь? Что ты имеешь в виду? — Джотэм нахмурился, глядя на нее. — Ты видела это растение и раньше? Королевский садовник так и не смог выяснить, откуда оно появилось. Он так и не нашел никаких сведений о растении, которое имело бы такой ярко-фиолетовый цвет.

— Да, я хорошо знаю это растение, — Джасинда повернулась и посмотрела на Джотэма. — Так Лата вам ничего не сказала?

— Нет.

— Моя мать подарила его Лате после рождения принца Барека.

— Ничего не понимаю…

— Материнское растение, — если говорить проще, то «мать», — хранилось в моей семье на протяжении сотен поколений. При рождении ребенка женщина нашего рода получала свою долю от материнского куста. Лишь после смерти своего «опекуна» «мать» переходила к старшей дочери, и весь цикл повторялся заново.

— И почему же тогда это попало к Лате?

— Ну, если вы думаете, что «это» и есть «мать», то вы ошибаетесь. Этот куст вырос из отростка, который моя мама подарила Лате. А «мать» сейчас хранится в моем саду. Что же касается права Латы на получение этого черенка, то здесь все очень просто. Моя матушка всегда считала ее своей третьей дочерью.

— Лата никогда не говорила об этом, — Джотэм окинул растение новым взглядом.

— И это странно. Ведь мы очень часто говорили с ней о ее планах на возрождение Королевского сада. И она постоянно обращалась к моей матери с разными вопросами по его устройству. Ей всегда хотелось, чтобы ее сад был похож на наш семейный, где она очень любила гулять каждый раз, когда бывала у нас в гостях.