Жрецы молчали бы. Но мы все-таки попробуем с ними поговорить.

Еще раз вдумаемся в смысл того, о чем пишет Данте, и попробуем себе представить, как комментировали бы его стихи знающие их тайный смысл жрецы, если согласились бы разговаривать с нами.

Цитата: «…по количеству не… обилен далекий блеск, он яркостью своей другим… равносилен… не слив с собой, вместила… дробно расточась по многим звездам…. вокруг единства своего… и каждая… вступает в связь с… телом, где она… по-разному мерцает… чтоб разное блестело по-разному, не в плотности отнюдь… в ней — то начало, что творит всецело… и небо, где светил не сосчитать, глубокой мудрости, его кружащей, есть повторенный образ и печать».

Комментарий жрецов:

Бог Осирис — небесное воплощение Фараона на небе — живет в виде трех ярких звезд Созвездия Орион. В том, что сказано, нет никаких фантазий или абстрактных рассуждений. Посмотрите на ночное небо, и вы увидите три звезды Созвездия Орион.

Блеск этих трех звезд по яркости не обилен и равносилен другим небесным светилам. Что ж, каждое светило должно мерцать по-разному.

Но тело Фараона, дробно расточась по многим звездам, слилось с Созвездием Орион.

Бог Осирис един в трех звездах. Он велик в единстве своем. Именно в трех ярких звездах сокрыто начало всего.

Вера в единого бога Осириса, воплощенного в трех звездах, имеет в основе своей астрономические наблюдения.

И в этом глубокая мудрость, идущая от бога Осириса.

Цитата: «…под небом, где божественный покой…. тело некое, чья сила все то, что в нем, наполнила собой… строй членов мира уступами идет и, сверху взяв, потом вручает ниже… их направляет к цели надлежащей…. я увидал, объят Высоким Светом и в ясную глубинность погружен, три равноемких круга, разных цветом, один другим, казалось, отражен, а третий — пламень, и от них рожден… как геометр, напрягший все старанья, чтобы измерить круг, схватить умом искомого не может основанья».

Комментарий жрецов:

Под небом, где божественный покой, Бог Осирис своей силой и могуществом, собой наполнил Вселенную. Все идет от него.

И чтобы сверху взять и направить к цели надлежащей, под тремя звездами Созвездия Осирис были построены три великие пирамиды; каждая своей геометрией соответствует одной из звезд.

В геометрии пирамид сокрыты тайны. Одна из них есть та же, которая содержится в круге, точнее, в задаче о построении окружности — число .

По телу каждой из пирамид сверху вниз струится Высокий Свет.

Кто входит в них и даже находится рядом с ними, в ясную глубинность Света погружен.

Цитата: «…и этот жемчуг, вечно нерушим, нас внутрь воспринял, как вода — луч света, не поступаясь веществом своим… коль я был телом… объем вошел в объем, что должно быть, раз тело в тело вдето, увидеть Сущность, где непостижимо, природа наша слита с божеством, там то, во что мы верим, станет зримо, само понятно… неоспоримо… кто дал нам счастье слиться с первою звездой».

Комментарий жрецов:

Одна из самых главных, если не главная тайна великих пирамид в Гизе состоит в том, что комплекс из трех пирамид на самом деле для посвященных есть одна Большая Великая пирамида бога Осириса.

Осирис един, воплотившись в трех звездах Созвездия Орион. И ему воздвигли одну, а не три пирамиды.

Усыпальница первого Фараона Начала Времен Египта, ставшего богом Осирисом, находится не в существующих пирамидах, а в невидимой для непосвященных Большой Великой пирамиде, составными частями которой как раз и являются три великие пирамиды в Гизе.

Ее объем равен сумме объемов трех великих пирамид. Геометрия построена на тайне числа . Именно в ней скрыты все тайны, охраняемые Сфинксом.

Данте, узнавший тайну от последователей Пифагора, повторяет идею строительства незримой пирамиды.

Слова "счастье слиться с первою звездой" говорят, что строительство надо было начинать ("первою"), используя песни части "Рай", ибо именно в ней автор един с Беатриче.

Строчки "и этот жемчуг, вечно нерушим, нас внутрь воспринял, как вода — луч света, не поступаясь веществом своим" намекают на подобную лучу света пирамиду.

Слова "объем вошел в объем, что должно быть, раз тело в тело вдето, увидеть Сущность, где непостижимо, природа наша слита с божеством" являются инструкциями для объединения в единую пирамиду "объемов" трех частей текста; вместо трех пирамид — одна.

Слова "и этот жемчуг, вечно нерушим, нас внутрь воспринял" говорят о сложной структуре пирамиды, формируемой "жемчугом" слоев.

И, наконец, убежденность, что "там то, во что мы верим, станет зримо… неоспоримо", подтверждается гармонией пирамиды, красотой описывающей ее математики.